Тепло, очень тепло. Но не та африканская сковородка, что
пропекала нас последние недели. Этих спрашивать, где я нахожусь,
рискованно. Пока их приходнуло, нужно уходить без лишних
разговоров.
— Встать, — приказал я, постаравшись ничем не выдать сумбур,
творящийся внутри.
Двое доходяг тут же вскочили и вытянулись по струнке как
заправские солдаты. Их покрасневшие глаза смотрели преданно. В
руках ничего нет, но не факт что за спиной тоже.
— Прими нашу службу, Барон, — пробубнили они хором, уставившись
на меня. — Или возьми нашу жизнь.
Кукуха у них совсем поехала, ясно. С сумасшедшими же нужно
соглашаться? Да пошли они...
— Где остальные? — строго спросил я, нахмурившись.
И перехватил тесак поудобнее. В глазах фанатиков появилось
недоумение. Они беспомощно переглянулись и заговорил тот, которого
приходнуло первым:
— Мы одни, господин. Четверка из Алемао. Большая группа
привлекла бы внимание местных. Нам было приказано... — он запнулся
и задрожал. — Простите, Барон. Наша жизнь...
— Стоп, — я поднял руку, прекращая очередной заход
поклонения.
Алемао, Алемао... Мне ничего не говорило это название. Может
банда, может город. Боль в ребрах стихала, разум прояснялся. Взять
одного в качестве языка? За двумя следить сложнее. Или обоих в
расход пустить? Их виноватые морды и дрожащие губы меня не
растрогали. Но за самозащиту, в случае чего, это уже не
пройдет.
Мало информации, слишком мало.
Уйти, выяснить где я, найти связь и выяснить где я. Почему меня
не убили?
Память играла со мной в прятки, обрывки воспоминаний
перемешивались со странными картинами, мрачными и невнятными. Что,
мать его, произошло?
Адепты неизвестного сильнодействующего вещества тем временем
послушно стояли, не отводя взглядов. И такая пустота и обреченность
в них была, что мурашки по спине пробежались.
В жопу этих ненормальных, ухожу.
— В сторону, — для наглядности я махнул тесаком, указывая на
угол с последним птичьим пристанищем.
Петух уже перестал шевелиться, запах крови усилился, как и
духота. На свежий воздух, если он тут вообще есть. Подальше
отсюда.
Сектанты выполнили приказ, хотя смотрели при этом умоляюще, как
голодные собаки. Но заговорить не осмелились.
К выходу я пошел спокойно, внимательно следя за психами. Они
покорно стояли, немного покачиваясь. Я переступил порог, косясь на
них.