Я мог бы сослаться на амнезию, чтобы
сберечь себе нервы, но не стану. Дохлый номер, если
интеллектуальный уровень твоего собеседника выше среднего, и нечто
подсказывало, что мои новые родственнички не так просты, как
кажутся.
Выйдя на площадку перед особняком,
осмотрелся. Кривую усмешку сдержать не сумел.
Сколько себя помню, иметь дела с
аристократами всегда не любил. Частенько они искали со мной
встречи, чтобы выдать заказ, противоречащий устоям «Юстициус».
Считали, что если показать пальцем на своего конкурента, будь то
больной отец, старший брат или же член другого рода, то за
достойную оплату орден расправится с этим человеком в два счета.
Оскомину набил, объясняя, что мы не наемные убийцы и дело наше –
правое.
Мы избавляли мир от грязи, и валяться
в ней сами отказывались.
Порой эти алчные и надушенные типы
просто уходили ни с чем. Иногда воспринимали отказ, как личное
оскорбление, вызывая на поединок или же мелко подгаживая до того
момента, пока мы не выходили за пределы городских стен.
Не любил я аристократов, и этим всё
сказано, однако Эзраил не озаботился моими вкусами до того, как
сделать меня одним из них. Бог в обличии дьявола. В этом они с
Талией мало уступали друг другу.
– Вот же падаль… – процедил сквозь
зубы, задирая голову и взглядом прогуливаясь по четырехэтажному
особняку. Позолоченные вензеля, лепнина, колонны… Еще более
вычурный стиль, чем тот, к которому я привык. Ни о какой даже самой
маломальской скромности речи тут не шло.
Радовало одно. Среди всего этого
великолепия должна быть и кадка с горячей водой. Я не брезглив, но
несло от меня сейчас будь здоров. Вернее, от Марка. Еще до того,
как помереть, парень знатно извалялся в ливере монстров.
Новообретенные родственники вместе со
слугами скрылись за входными дверями, оставив меня на крыльце в
гордом одиночестве. Внутрь меня никто не приглашал, так что
пришлось идти туда самому на свой страх и риск.
К счастью, они считали меня своим; к
несчастью, член их рода, каким бы он ни был, умер пару часов тому
назад. Знать всю правду об этом они, разумеется, не должны.
Внутреннее убранство особняка, на
удивление, оказалось не столь вычурным и вызывающим, как его фасад.
Фойе своими масштабами и одновременно скромностью мебели и декора
почему-то напомнил мне столичное почтовое отделение. Стены обиты
деревянными панелями, пол устелен узорчатой плиткой. Впрочем, на
тумбочке у входа стояла ваза со свежими цветами, а не учетная
книга.