-Какие ворота? Я думала, что выйти
можно только порталом, - невпопад спросила Алана.
-Порталами сейчас пользоваться
нельзя. Вставай. Очень быстро, Алана. Я и так удивлен, что отец
решил подождать. Как только он поймет, что мы уходим, будет поздно
бежать.
Келлан поднялся.
Алана растерянно оглянулась:
-Я... Мне бы вещи собрать... И я
в... - Она хотела обратить его внимание на свой домашний наряд, но
осеклась.
-Все можно купить или создать, -
отрезал Келлан, и Алана почувствовала, как прямо поверх сорочки ее
обхватывает плотный тканевый балахон. - Идем.
-Подожди, - остановила себя и
Келлана Алана. Способность рассуждать понемногу возвращалась к ней.
- Нет. Сначала давай все проясним. Я думаю, и ты, и Син стали
жертвами какого-то заблуждения. Я никуда не пойду, пока не поговорю
с ним лично. Син не стал бы меня казнить из-за какого-то
неизвестного мне опосредованного участия в... я даже не знаю в чем.
Я благодарна тебе, но...
Мир погрузился во тьму, и уже теряя
сознание, Алана почувствовала, как сильные руки подхватывают
ее.
Ее муж сидел на возвышении где-то за
спиной великого мастера по артефактам и наблюдал, как далеко внизу
Юория уже в двадцатый раз склонилась в земном поклоне перед этим
богом в солнечных одеждах. Когда Ннамди отворачивал от нее свой
сияющий лик, способность мыслить и дышать возвращалась к ней, и на
сердце волной обрушивалась доселе никогда не испытываемая
ненависть, и тогда Юории хотелось воззвать к Вестеру и потребовать
убить Ннамди. Она набирала полную грудь воздуха, и... стоило ей
поднять глаза, перед взором ее появлялось властное, со сверкающей
улыбкой лицо, и вместо просьбы с губ ее срывался лишь писк. Хуже
всего было то, что и ненависть пропадала не сразу, и смесь обожания
и ярости драла Юорию на части.
В кулаке Ннамди сжимал увесистое
серебряное кольцо, и когда его умасленная сандалом кожа скользила
по металлу, Юория ощущала, как пальцы скользят внутри нее, где-то
под ребрами, где-то еще глубже, в душе, заставляя все ее существо
сжиматься вокруг властного прикосновения и ждать приказа. Тело не
слушалось. Юории хотелось разорвать Ннамди горло, и вместе с тем
ничто не было таким важным, как выполнить его желание.
Юория вся превращалась в слух, когда
Ннамди обращался к ней. Она ловила его шепот и все остальные звуки,
даже беседа Вестера с Ренардом, даже звук взрывов где-то снаружи —
все сливалось в малоинтересный фон. Но вот мудрец снова
отворачивался — и снова реальность возвращалась к ней.