Исход беседы был очевиден, но я не сдавался до последнего. Мы должны были поговорить, мы должны были всё решить, наконец.
- Лера, извини за избитую фразу, но так больше продолжаться не может. Я устал, я вымотан, у меня с каждым днём всё меньше и меньше времени, я почти не сплю, мне тяжело летать сюда. В последний раз прошу тебя: поедем со мной, я построил дом для тебя, такой, о каком ты мечтала…
- Алекс, сколько раз мы уже говорили об этом, мой ответ тебе известен. Но я согласна: если тебе настолько тяжело, значит пришло время поставить точку. Хотя, наверное, стоило это сделать ещё в Париже…
- Не говори так!
Молчим…
- Лера, мне нужна семья…
- Найди женщину, сделай ребёнка и будет тебе семья!
- Это не ты сейчас говоришь, в тебе нет такой жестокости!
- Я хочу сделать этот разрыв более лёгким для тебя, чтобы не было сомнений.
- Грубостью и резкостью? Делая мне ещё больнее? Так ты хочешь его облегчить?
- Я не хотела делать тебе больно… И я… я правда хочу, чтобы ты нашёл ту, с кем будешь счастлив, кто родит тебе кучу детей…
- Я хочу состариться с тобой… - говорю уже почти шёпотом, боюсь, что голос выдаст сдерживаемые слёзы, ведь это недостойно мужчины, показывать их женщине…
- Пойду сварю кофе, ты будешь?
Я не мог ответить, моё горло парализовали сдерживаемые рыдания – пришло осознание, что это конец, больше ничего не будет… Мы встретились взглядами, и мне показалось, Лера не смогла вынести моего и поспешила сбежать на кухню.
Я изнывал от боли и как ни старался, не смог сдержать поток горячих слёз, оплакивая своё, только что почившее, счастливое будущее с той, которую люблю, но самое страшное, буду любить до конца своих дней, потому что я – чёртов моногам…
А наши прощальные объятия едва не добили меня окончательно…
Я настолько был парализован своей болью, что совершенно забыл о квартире…
20. Глава 19. Чувство собственничества
{Верность! В ней - жадность собственника. Многое мы охотно бросили бы, если бы не боязнь, что кто-нибудь другой это подберет...
Оскар Уайльд}
{Sigur Ros - Njosnavelin}
Потом были три месяца ада…
Первые две недели ещё ничего, в третью тяжелее, потому что пришло привычное время ехать к НЕЙ, а к четвёртой я совсем перестал жить… Днём спасала работа, отвлекая проблемами, а ночи… Ночи все принадлежали ей. Я держался, как мог, и каждый день просматривал страницы авиакомпаний, не зная сам, зачем…