- Если ты не против, - я
подняла руку, останавливая ее наиглупейшие бредни, которые она могла начать
воспроизводить, - я бы тебя попросила помолчать и позволить остаться в квартире
примерно на несколько минут.
Она заплакала еще сильней. А
потом повернулась дверная ручка, и вымытый дочиста муж вышел в одном
полотенце с поникшим лицом, а увидев меня, а не грудастую Любашу, даже
ужаснулся.
Он дернулся произнести речь,
но я подняла палец, заставив замолчать.
- Прежде чем твой наглый и
мерзкий рот что-то произнесет, я тебя опережу и скажу, что стою тут не
банальщину от тебя услышать. Я стояла понять, что ты там мыл так долго: руки
или задницу.
- Дианка, ну ты… - голос был
отчужденным, глаза бегали, что-то ища и, видимо, не находили. - Это ж…
Э-э…
- Два предателя, вот что это,
- развернулась и пошла к двери под серенаду извинений, всхлипываний и
нелепостей, по типу, чтобы я не горячилась.
Я шла с расправленными
плечами и поднятой головой. Они смотрели мне в спину явно думая, что я сильная
и выносливая. На самом же деле по душе стекали кровавые реки, а сердце
превращалось в уголек.
Мы с Пашей дружили с восьмого класса.
Нас поставили в пару на двадцать пятое мая танцевать вальс. Ни он, ни я не
умели ничего такого. Наступали на ноги друг другу и смеялись. Его друг, Антон
устал смотреть на нашу пытку и предложил помощь. Так как хореограф был занят
другими аутсайдерами.
Так все и началось.
С тех пор я видела только Пашку в своих мечтах, а рядом Антона, как нашего
лучшего друга. Правда потом, остались только я и Паша. Антон в одиннадцатом
классе от нас откололся. И я винила себя в том, что встала между ними, и
разрушила дружбу. Но поправить ничего не смогла. Он сделал выбор за всех нас, и
я приняла его, как и Паша.
Сейчас я вспоминала свои мысли почти десятилетней давности, то, как верила,
что мы с ним одно целое. Нечто настоящее, что ничем не разрушить. Слово
«навсегда» идеально вписывалось в мои мысли.
В итоге я вхожу в нашу съемную квартирку и смотрю на все под другим углом.
Фото на стенах, оставленные вещи. Пара чашек с недопитым кофе говорили о
том, что ничего не произошло. Но душа напоминала о подлости двух близких мне
людей.
Вопросы «за что» и «почему» теряли актуальность. Разве измену можно
объяснить настолько, чтобы в ответ прозвучали слова: «Окей, я поняла. Ты прав».
Я сейчас совершенно ничего не понимала, закидывая вещи в хлипкий чемодан.