Во всей этой буре дрязг и невзгод, организационного хаоса и
межведомственных столкновений, возник лишь один островок, одна
спокойная гавань, куда мог прийти любой неосапиант. Прийти и
остаться, зная, что его защитят от любых посягательств, любых
претензий, любого шантажа.
Стакомск.
Вернувшийся за три месяца к своему привычному существованию
город вновь медленно становился столицей неогеники Советского
Союза. Его особенные жители возвращались назад, человек за
человеком, семья за семьей. Далеко не у всех в Москве подобное
«возвращение» вызывало восторг, скорее, совершенно обратную
реакцию, но ни один палец не шевелился, чтобы насильно или как-то
иначе удержать ценных и незаменимых членов общества в сфере своего
влияния. Скрипели ручки и зубы, сжимались кулаки, вычеркивались
имена, а неосапианты, получившие, наконец-то, возможность ездить в
обычных вагонах обычных советских поездов, один за другим покупали
билеты в Стакомск, город спокойного будущего. Место, в котором, по
очень устойчивым и быстро распространяющимся слухам, работали
только законы страны.
За целых три месяца многие в высоких кабинетах усвоят одну
страшную истину – есть кое-что похуже смерти. Для тех, кто нарушил
правило Стакомска, где бы эти люди или неогены не находились, могут
открыться двери персонального ада. К ним придут кошмары,
порожденные их собственным подсознанием. К ним придёт знание, что
излечиться от подобного нельзя, что это полный конец. К ним придёт
сама безысходность в виде туманного облака, способного проникнуть
куда угодно. Поэтому они будут скрипеть зубами, вычеркивать имена и
вздрагивать, просыпаясь от ночных кошмаров.
В Стакомске всё спокойно. Здесь не теряют время на политические
игрища, не стремятся тянуть одеяло на себя, не желают выбирать
какую-либо из сторон.
Здесь формируют будущее.
Здесь живут настоящим.
Здесь ищут способы избавиться от опасного прошлого.
Проще говоря – здесь заняты настоящими делами.
Ответственно заявляю – нет ничего лучше, чем индивидуальный
подход! Конечно, собственноручно устроенный мной из подручных
материалов комфорт будет куда слабее по классу, чем такой же, но
куда красивее и за большие деньги (как в прошлой жизни), но раз
подобного нет даже близко – то надо пользоваться моментом! Им я и
воспользовался, когда представился шанс. Указал рукой, даже дланью,
а может быть, и вообще десницей на комнату, а затем промолвил
человеческим голосом: «Это наша кровать!». У меня спросили:
«Спальня, да?». «Нет», - ответил я, - «Кровать!».