у меня и у Кристины всё
получится, то знайте - мы будем греть его вам и вашим детям.
- Смиренно молю о прощении, господин! – согнувшийся в три
погибели слуга дышал в ковер на полу купе поезда, везущего нас в
Петербург.
- Ты заключил сделку с даймоном за моей спиной, Мао Хан, -
процедил я, не покупаясь на этот восточный акт полной покорности, -
Ты позволил ему овладеть своим телом. Подверг риску не просто
жизни, а сами наши души. Но это… я бы мог простить. Не будь такой
поступок полной и беспросветной глупостью! Как можно было
довериться твари, что появилась рядом с тобой в доме!? Как можно
было поверить её словам! К тому же, он оказался прав? Мы были на
тот момент в смертельной опасности?!
Разнос я устраивал по делу, но решил не просвещать Мао Хана о
истинной природе твари, сумевшей его обмануть… пусть и без
каких-либо особых последствий. Амадей, как представился тип,
посетивший нас в теле моего слуги, был натуральным демоном. Чем-то,
о чем этот прекрасный мир знал очень мало.
Но знал другой. Точнее, знал лорд Алистер Эмберхарт.
- Прощение ничего нам не даст, Мао Хан. Как и изгнание или даже
казнь, - вздохнул я, глядя на не подающего признаков жизни китайца,
- Тебе нужно учиться. В первую очередь – учиться думать, во вторую
– узнавать мир за пределами вырастившего себя клана. Понял?
- Д-да, господин!
Учиться, учиться и еще раз учиться. Так-то, если подумать, то
слуга мне нафиг не нужен был с самого начала, да еще и полученный
от одного из теневых кланов Китая. Чай не баре, штаны натянуть сами
можем, а полы вымыть, если припрёт, мне не западло. Как и нанять
приходящую служанку. Но, с другой стороны, очевидно преданного (или
просто не ценящего свою жизнь) человека отталкивать не стоит. Не с
нашим количеством проблем. Так что ждёт Мао Хана учеба трудная и
разносторонняя, как и тренировки. Сам юный китаец не владел вообще
никаким оружием, даже этим своим кунг-фу. С одной стороны логично,
но с другой – какой из него тогда слуга ревнителя?
Поменявшись местами с несравненной Анной Эбигейловной, я пошёл в
купе смотреть на Кристину. Жена изволила на меня дуться с момента,
как я хамски и в лоб заявил всей её семье, что жизни им император
точно не даст, если они не прекратят «капризничать». С точки зрения
старых и заслуженных дворян подобное обвинение было более чем
серьёзным, но они и сами обо всем давно догадывались. Упорствовали,
да, но теперь поняли, что предел терпения у монарха видим и ощутим.
Терновых терпели и посмеивались за их спинами? Да. Эпатажное
поведение, как знак мягкого протеста? Тоже да. Но этому пришёл
конец тогда, когда им было даровано княжество.