У мамы подкашиваются ноги, но рядом вырастает дядя Свят и успевает её подхватить за плечи, я же ощущаю себя так, словно весь мир в один миг опустел.
Недостаточно, чтобы ваш муж остался жив...
Недостаточно...
Остался жив...
Это значит, что он точно умрёт?..
— Присядьте, Карина Марковна...
— Но... Что...
Маму усаживают, дядя Свят продолжает обнимать её за плечи, а я остаюсь на месте, словно окаменела.
— Карина Марковна, сейчас ваш супруг в реанимации, он находится на аппарате жизнеобеспечения. Нам остаётся лишь следить за его показателями. Я не отговариваю вас верить в чудо, но советую приготовится к любым последствиям.
К любым последствиям...
Я не могу здесь больше находится.
Кажется, я задеваю плечом доктора, когда бегу мимо него к двери. Воздух! Мне нужен воздух. Но вокруг лишь стены. Давят, словно они живые и шевелятся. Словно вознамерились раздавить меня, уничтожить, не дать сделать и вдоха. Или это так сдавливает мою грудь? Отчаяние и боль, которым я не позволяю развернуться в полную силу?
Плевать.
Мне нужно бежать. Бежать от этого места, как можно дальше. Я знаю, что там им меня не достать. Им не добраться до меня. Я не позволю!
Не хочу.
Лестница. Люди. Стены. Коридоры. Всё смешивается. Становится каким-то размытым пятном. Но там... Где-то там, куда я бегу, всё станет понятным и чётким. Я чувствую. Знаю!
— Яся! Ясь!
Что?.. Слава?..
Не знаю как, но вот я уже в его руках. Дышу... С безумием вдыхаю знакомый аромат, наполняю лёгкие необходимым кислородом...
Я здесь. Я добралась.
— Ты в порядке? Мама сказала...
Выдох:
— Нет. Мой папа... он... умирает, Слав...
Боль и отчаяние настигают меня в один короткий миг, и я падаю в их мрачную бездну.
***
На маму больно смотреть — она выглядит абсолютно потерянной. Но каким-то образом собралась и организовала похороны... папы.
Господи, не могу поверить, что он больше никогда не войдёт в входные двери собственного дома и не назовёт меня ласково козочкой...
И все эти люди? Которое собрались тут? Они так же сильно любили моего отца? Они действительно жалеют, что его больше нет? Неужели, они могут страдать так же сильно, как страдаем мы с мамой? Очень сомневаюсь.
Резко поднимаюсь из-за стола и иду на задний двор.
Слышу, как Слава поднимается вслед за мной и мысленно его благодарю — он единственный кто отчасти понимает моё состояние. В любом случае, старается изо всех сил и поддерживает меня. Впрочем, я уверена, что он-то как раз любил моего отца не меньше меня, а значит, ему больно так же, как мне.