Мюр повернулся к девушке:
— Дай праны на пару прыжков, я сейчас на мели, попозже отдам.
— Достал ты меня уже с праной! Ты мне сколько уже должен?! — поинтересовалась у него Алиса, показав свои мгновенно отросшие клыки.
— Пару тысяч? — со скорбным выражением на лице предположил жнец.
— Пару?! Да ты оборзел в корягу, Мюррей! Восемнадцать с половиной! И это не считая по мелочи, которую ты у меня на опохмел стрелял!
— Сколько, сколько? Да быть не может! — от такой новости глаза жнеца увеличились чуть ли не вдвое.
— У меня все записано, а если начнешь юлить, то пойду к Хель жаловаться!
— Вот черт… Да не надо никуда ходить, верю я тебе. Прости, не думал, что столько набралось, — жнец неловко помялся на месте и скосил глаза в сторону Алисы, — Что делать будем? У меня и пары десятков не наберется, а надо минимум двести.
— Когда вернешь? — буркнула девушка.
— Эти ты получишь сразу, как возвратимся. Хель отдаст, эта прана по статье обучения будет проходить. А свой долг верну сразу после выполнения договора. Только не весь сразу, мне ведь на что-то жить надо.
— Увижу тебя в кабаке — убью сволочь такую. Никаких пьянок, пока долг не вернешь.
— Договорились. Давай прану.
— Убери свои ручонки, тебе не дам. Макс, вытяни руку.
— Эй, а как я показывать-то буду?
— Сама покажу, — ответила Алиса, показав жнецу кукиш, — Что-то ты слишком быстро согласился не бухать.
Вместо ответа Мюр безнадежно махнул рукой и сел на ближайший камень.
— Сложного тут ничего нет, — сказала девушка, взявшись за запястье Макса.
Он сразу ощутил неприятное покалывание, словно по руке пропустили разряд тока небольшой мощности.
— Что чувствуешь? — разрывая контакт, поинтересовалась Алиса.
Макс прислушался к внутренним ощущениям и отрицательно помотал головой.
— Ровным счетом ничего.
— Быть не может, — удивилась девушка.
— Еще как может, — коротко хохотнул с интересом наблюдавший за ними Мюр, — У него же тело первого ранга, а оно требует гораздо больше праны, чем наши с тобой обноски.
— Вот ты засранец, Мюррей! Не мог раньше напомнить? Теперь придется ему почти всю свою прану слить!
— Вот чего ты орешь? Хель же вернет.
— Вернет… Но жаба-то душит. И у меня замечательное тело, это у тебя раритет третьесортный. Кстати, ты когда наконец что-нибудь нормальное на себя наденешь? Одеваешься как фрик, такой ветошью только подошвы оттирать от дерьма, — девушка снова повернулась к ученику, — Давай обратно руку.