Вроде бы
нежный и легкий. Это был наш первый и последний поцелуй перед
длительной помолвкой. А потому почти стерся из памяти.
В тот
вечер Стоун сделал мне предложение и через месяц должна была
состояться наша свадьба. Но произошло несчастье. Умерла бабушка. На
голову посыпались заботы, вроде поддержания на плаву ветхого дома,
управления семейной лавкой. И как-то резко стало не до
свадьбы.
Пару
недель назад жизнь наконец-то вошла в свою колею. Мы назначили
новую дату, выпадающую на день цветения Гореши – растения,
приносящего удачу. И до этого знаменательного события, всего
каких-то восемь дней.
- Стоун,
я ждала тебя позже, - улыбаясь, помахала я ему.
Парень
попытался повторить жест, но его кактус вдруг открыл пасть, из
которого вытянулся длинный и узкий красный язычок, и попытался
поймать и сожрал пролетающую мимо бабочку.
Стоуну
пришлось обхватить горшок двумя руками и отпрыгнуть в
сторону.
- Прости,
Лилу. Я пришел сказать, что не смогу составить тебе компанию, -
смущенно улыбаясь, он пожал плечами. - Соглашаясь проводить тебя на
примерку, я совсем забыл, что сегодня должен разродиться Сапожуль
Торфяной. Сама понимаешь, я обязан присутствовать.
-
Конечно, милый, - закивала я головой, ни капли не расстроившись. Да
и смысл? Растения были для Стоуна, что дети. Заботиться о которых
он почитал за высшее счастье. - Но разве Сапожуль не размножается
почкованием?
- Обычно,
да, - слегка замявшись, согласился он. - Но я провел кое-какой
эксперимент…
Далее
последовал очень детальный и изобилующий терминами нудный рассказ,
пролетающий мимо моих ушей, будто весенний ветер.
Стоун
обожаю экспериментировать. Соорудил из дома матери творческую
лабораторию, и пропадал там все дни и ночи. Он был верен своим
привычкам. Они доставляли ему ни с чем не сравнимое удовольствие. И
мне даже повезло. Ведь лучше делить будущего мужа с его
прожорливыми цветами, чем любовницами.
В голове,
как-то совсем не ко времени, снова всплыл напечатанный в газете
портрет. Холодный взгляд проник в самую душу, вызывая нешуточный
озноб.
Сглотнув,
я быстро простилась со Стоуном и снова принялась за уборку.
Волнение вскоре отступило. Где-то на улице заиграла лютня. Знакомая
мелодия. Да такая заводная, что было невозможно не подпевать.
И,
наверное, я делала это чересчур громко.