Бессилие – это отвратительное ощущение. И оно преследовало меня
с первого дня новой жизни. Я привык к нему и смирился, что
потребуются ещё много лет, прежде чем я стану большим и сильным. Но
каждый день боролся с маленьким и слабым телом, стремясь хотя бы
контролировать его пусть немного, но лучше. И у меня получалось,
зная конечный результат, я даже, по собственным ощущениям, обгонял
в развитии обычных детей, по крайней мере земных. У меня были
поводы гордиться собой. Но сегодня бессилие нанесло ответный удар.
И он был воистину сокрушителен.
Отец и двое его товарищей своими жизнями покупали время нам с
матерью. Женщина, которая меня родила, бежала через ночной лес на
пределе сил. А я мог только закусить губу до боли и мрачно глотать
злые слёзы обиды на мироздание. Слишком мал. Слишком слаб. Слишком
ребёнок. Слишком не способен хоть на что-то повлиять. Если Ад есть,
то он для меня здесь и выглядит именно так.
Я не мог любить родителей чистой детской любовью, потому что
внутри уже был взрослым. Есть вещи на которые мы способны, а есть
те, что выше наших сил. Но всё же я люблю их, а сознание, что прямо
сейчас один из них вот-вот умрёт или возможно уже умер, заставляло
меня выворачиваться наизнанку и раз за разом обещать себе, что
однажды я стану силён и отомщу. Глупое, эгоистичное желание.
Мертвецам не поможет месть, она не воскресит их. Это блюдо, что
принято есть холодным, может лишь дать моральное удовлетворение ещё
живым. Но я не мог отказаться от желания отплатить неведомым врагам
с торицей за свою боль и сводящее с ума чувство проклятого
бессилия.
Алдэ Махрим бежала всю ночь без остановок, на рассвете пройдя
водами нескольких ручьёв. Лить после этого она где-то на час
перешла на быстрый шаг, стараясь оставлять как можно меньше следов,
а потом и вовсе остановилась у куста, который к моему удивлению уже
имел ягоды. Это весной-то! Хотя здешний лес вообще сильно отличался
от привычных мне на Земле, одни лианы, которые сейчас цвели, чего
стоили. Да и деревья имели довольно заметные отличия от известных
мне пород.
-Кто это был, мама? – тихо задал я вопрос, когда мой рот наконец
освободили.
-Тихо – шёпотом ответила она мне – Здесь опасно. Просто молчи, я
позже тебе всё объясню.
Пришлось воздержаться от дальнейших расспросов, я не хотел,
чтобы мне снова заткнули рот. К тому же бессонная ночь довольно
паршиво сказалась на детском организме. Пока я был на руках бегущей
матери и длилась болтанка, бодрость сохранялась, но едва я оказался
на твёрдой земле, меня начало натурально вырубать. Поесть и попить
молока сил ещё хватило, но получив пищу, тело потребовало своё.
Опять это гадское, слабое и маленько тело! Трудно было его не
ненавидеть.