- Я буду ждать.
Я не говорила о своей любви. Но Мих и
так все понял. И улыбнулся мне в ответ. Нежно-нежно…
В его голубых глазах не было ничего,
кроме любви. Любовь сияла, любовь заливала светом лесную поляну,
любовь согревала меня солнечными лучами…
Какая же я счастливая!
***
Сколько возни с кабаном?
Ох, много…
Папа его, конечно, разделает, но и
нам потрудиться придется. Нарезать мясо на полосы для коптильни,
промыть кишки для колбас, нарубить часть мяса, чтобы набить их…
Мы занимаемся мясом, а мужчины –
шкурой. Ее тоже надо выделать. И голову сохранить, может, папа ее
продаст по осени.
Не все умеют охотиться, но
похвалиться трофеями – дело другое,, а кабан оказался матерущим.
Здоровый секач, клыки в ладонь. Папа был в глаз, чтобы не попортить
ни шкуру, ни голову.
И мама смотрит на меня, серьезно,
вдумчиво…
- Шани… ты ничего мне
рассказать не хочешь?
Я вздрогнула.
Вот как у мамы так получается?
Пара слов, и я уже готова все
выложить. И ведь не соврешь, не увильнешь от ответа…
- Мам… а почему мы живем
одни?
- Потому что не все твоего папу
любят.
- А как мне быть? Мне уже
пятнадцать лет, мне замуж пора…
Мамин взгляд стал острым, ярким,
впился иголкой.
- И есть за кого? Вижу, есть…
кто он, Айшет?
Я прикусила губу. Полгода тайну
хранила, рассказывать было страшновато. Но сейчас или через два
дня, все равно открываться надо. И я решилась.
- Его зовут Мих Лемерт. Он сын
деревенского старосты.
- Лемерт, - пробормотала мама.
Подумала пару минут. – Давно вы встречаетесь?
- Мам!
Я только глазами захлопала. Вот, в
этом вся мама. Молчит, смотрит, а потом вопрос, как стрела – и
кабану в глаз. Или под лопатку – и насмерть.
- Айшет Ланат…
В мамином голосе слышался рокот
приближающейся грозы. Мама у меня такая, ее даже отец старается не
злить. Она добрая, мягкая, спокойная, но если уж взбеленится…
Вот тут – не подходи.
- Мам, мы уже давно друг друга
знаем, почти полгода.
- Он тебя любит?
- Да.
- А ты его?
- Да…
- Где вы познакомились?
- Он заблудился, а я как раз
шла за водой…
Я никак не могла понять, что думает
мама. Обычно все было ясно – спокойные зеленые тона жизни, или
розоватые – любви, красноватое раздражение, золотое тепло…
Сейчас ее словно облако
закрывало.
Мама непонятно усмехнулась… с
горечью?
- Да, молодость не
удержишь…
Я не поняла, о чем мама сейчас
говорит, но ответила честно.