— Ты прав, — усмехнулась я. — А к Липу всё же зайди. В той
комнате ещё девушка живёт, Тея. Её тоже осмотреть надо.
Отпустив врача, я усмехнулась и направилась в бальный зал. Пора
наказать зарвавшуюся тётку, пока остальные не решили, что им тоже
можно вести себя из рук вон.
Поздоровавшись с больными и пожелав скорейшего выздоровления, я
уточнила, все ли накормлены и как себя чувствуют. Услышав ответ,
удовлетворенно кивнула и повернулась к тётке, которая лежала на
матрасе, словно королева на пуховой перине.
— Ты, имя, — жестко потребовала, глядя на неё сверху вниз.
— Фросинья, — тихо отозвалась женщина, подтягивая одеяло к
подбородку.
Испугалась, почувствовала мою злость. Это ещё не конец.
— Я выгнала тебя из комнаты за твой длинный язык, а ты и здесь
смеешь рот открывать? — зло заговорила я. — Мало тебе гнева
госпожи? Наказания ждёшь? Что же, дождалась.
— Госпожа, молю, пощадите, — заскулила Фросинья и потянула руки
к моему подолу, но я отступила назад.
— Уже пощадила один раз, но до твоей глупой головы не дошло, что
второго раза не будет. Вставай, пойдёшь со мной.
— Но как же, миледи, стара я уже, ранена, — запричитала тётка,
понимая, что дело пахнет жареным.
Я оглянулась и махнула двум молодым мужчинам с лёгкими
ранениями.
— Вы, — некрасиво ткнула в них пальцем, — притащите Фросинью во
двор.
— Плетью бить будете? — хитро спросил дедок и тут же
закашлялся.
— А ты, небось, присоединиться хочешь? — вскинув бровь, ехидно
поинтересовалась, а затем вышла из зала.
Не люблю наказывать людей, но больше не люблю, когда вредят. Вот
так исподтишка, не боясь ни бога, ни чёрта.
Прислуга и те, кто мог передвигаться, высыпали на улицу, желая
посмотреть, как госпожа справится со строптивым нравом Фросиньи.
Сама тётка буквально висела на руках мужчин и громко рыдала,
причитая что-то вроде: “Люди добрые, помогите, ни за что старую,
больную женщину наказать хотят”. Но людям было плевать на
причитания, им зрелищ подавай. А мужчины, что держали Фросинью,
смотрели только на меня, ожидая приказа и не обращая ни малейшего
внимания на свою пленницу.
Я обернулась на замок. На входе стояли Лерий и Захар,
внимательно наблюдая за мной. У врача на лице не дрогнул ни один
мускул, словно происходящее было ему безразлично, а вот святой отец
хмурился. Да, сильно он отличается от Алексия. Тот был бы только
рад.