— Ты прежде чем в прекрасную принцессу боярского Рода играть,
посмотрелась бы в зеркало! Прибегать к женским хитростям с твоим
нынешним лицом... Да и вообще — прекрасная моя, ты что, забыла, в
какой ситуации я тебя впервые увидел?! И ты реально рассчитываешь
на что-то при этом?! Аха-ха-ха-ха...
Нет никого страшнее оскорбленной женщины, и Петр это знал.
Возможно, будь он тем самым Старшим Магистром Тайной Канцелярии, до
поражения Пеплу и пленения, с последующей пересборкой личности, он
бы и не допустил подобной ошибки. Но... Несмотря на всю свою память
о прошлом и унаследованные навыки, он нынешний был, по сути,
взрослым ребенком. Отчего его частенько заносило, правда до этого
дня — лишь в мелочах. По сути он был новой, свежей личностью с
полным доступом к памяти и опыту старой, только вот этот самый опыт
не всегда успевал удержать его от какой-либо глупости. Вроде
брошенной сейчас фразы.
Разобрать выражение избитого лица было сложно, но Петру хватило
ума и былого опыта, что бы понимать, что она думает. А потому,
резко оборвав свой каркающий смех, он встал и подошел к
девушке.
— Отойди! — зло зашипела та разбитыми в два безобразных пельменя
губами, яростно сверкая глазами из-под опухших век. — Иди помоги
тем, кто посимпатичнее.
— Главная красота женщины не в лице и фигуре, а в её мозгах и
внутренних качествах, — спокойно ответил чародей, доставая мазь. —
Ты достигла шестого ранга, сохранила достаточно силы воли, что бы
прикончить своих мучителей при первой же возможности и обладаешь
мозгами, раз сумела наступить на горло своей гордыне и согласиться
на мои условия, что бы выжить. Ну а всё остальное, что видели мои
глаза — вторично. Лишь одно это делает тебя куда прекраснее, чем
безвольных куриц, что окружают нас сейчас. А теперь не дергайся и
позволь помочь себе.
Как бы тверда духом не была женщина, сколь бы не была хитра и
коварна, она всё же была живым человеком. На обезображенном лице
проступило что-то вроде намёка на краску, в уголках глаз что-то
предательски блеснуло, и она неохотно буркнуа:
— Да пошёл ты, спасатель хренов...
Впрочем, отдергиваться и мешать ему она не стала. Когда чародей
начал мягко и аккуратно втирать мазь в лицо женщины, так лишь молча
зажмурилась. В первый миг она чуть отпрянула, видимо, в глубине
души для неё любое мужское прикосновение всё ещё было чем-то
болезненным... Но уже через миг она, не выдержав, застонала от
удовольствия — мазь, стоившая около сотни тысяч золотых минимум и
изготовленная лично самим Аристархом из числа трофейных
ингредиентов, добытых во время войны, была воистину чудодейственным
средством. Как же хорошо, что она была при Петре — его сюзерен
посчитал, что сильнейшему его вассалу слишком часто достаётся, а
потому выдал небольшую металлическую склянку с запасом. Она была
предназначена не только и не столько для простых синяков — этим
средством можно было и магически нанёсенные шрамы снимать, и
Аристарх Николаевич рассчитывал, что Петр его прорекламирует для
Мирзаевых. Мало ли, вдруг станут регулярными покупателями сложной
алхимии?