– Просто… пусть будет с нами, – я покачал головой.
Волк бросил на меня долгий внимательный взгляд.
– Ну что ж, рядом так рядом, – покорно согласился он, – ну что, свиная морда, готов грызть гранит науки?..
Конечно же, мы опоздали и на вторую пару. Препод – пожилая старушка в очках – поджала губы и бросила на нас неодобрительный взгляд. Можно подумать, я рад тебя видеть. Скажи спасибо Волку, что вообще появился.
На большой перемене к нам присоединился Заяц. Судя по его зеленому лицу, он еще не отошел от попойки и больше всего на свете хотел сейчас приткнуться в какой-нибудь уголок и доспать – но суровый отец тщательно следил за посещаемостью своего единственного сыночка, и теперь Заяц тихо страдал и мучился.
– Сейчас у нас терапия, – сказал Волк, изучая расписание.
– Нет, – медленно возразил я, увидев в толпе знакомые рыжие волосы. Хищник во мне принюхался и сделал стойку. – Сейчас у нас развлекуха.
Волк проследил за направлением моего взгляда и ухмыльнулся:
– Я думал, вчера ты просто валял дурака, а к сегодняшнему дню уже все забудешь.
– Я ничего не забываю, – ответил я, входя в аудиторию.
Звонок уже прозвенел, и лекция началась, поэтому теперь все взгляды устремлены на нас.
– Молодые люди, вы что-то тут забыли? – обратился к ним лектор.
– Да, хотим послушать лекцию…
Ну, здравствуй, мышонок.
Я вернулась туда, в ту аудиторию.
Когда закончилась эта пара, я, выждав на всякий случай еще с четверть часа, пошла туда за своими вещами. Вот только моего рюкзака там уже не было. Я искала его целых десять минут, заглянула под все парты, прошлась между рядами – и повторила это снова. И снова. Потому что когда я его искала, можно было отодвинуть мысль о том, кто его забрал. И что он мог увидеть внутри.
Мой пропуск от общежития. Мой студенческий билет. Мой кошелек с карточкой, на которой все мои сбережения.
И когда я обошла всю аудиторию не меньше трех раз, заглянув даже в мусорное ведро, мне пришлось признать: чуда не случится. Рюкзак не материализуется из воздуха сам по себе.
Панов и его свора от меня не отстанут.
В аудиторию зашла уборщица. Громыхнула демонстративно ведром и принялась возить шваброй по полу. Я проскользнула мимо нее к выходу.
– Не тебе лица нет, – сказала мне Маша вместо приветствия.
Сегодня она села за «проклятый» столик и теперь тщательно следила за своими локтями и руками – как сапер, пересекающий минное поле. Я почувствовала прилив признательности: подруга знала, что этот столик проблемный и пыталась таким образом снять с меня хотя бы часть забот.