Следующие несколько секунд выпали из моей памяти, будто их стерли. Нет, сознание я не потеряла, просто исчезли все силы, и в глазах в какой-то момент потемнело.
И первое, что я увидела, когда зрение восстановилось – это лицо громилы в нескольких сантиметрах от моего. Я шарахнулась, но деваться было некуда, ибо мое тело оказалось сидящим на заднем сиденье какого-то автомобиля.
– Ты когда в последний раз ела, рыжик? – деловито спросил меня громила.
– Утром, – прошелестела я.
– Это было восемь часов назад, – нахмурился он, – ты с тех пор воду-то хоть пила?
Я покачала головой и тут же с тихим стоном вцепилась в сиденье: вернулось головокружение.
– Балда, – отругал меня громила и принялся шарить руками по карманам своего пальто, – у тебя же большая перемена была, какого черта ты не поела?
– Писала заявление об утере документов, – беспомощно отозвалась я.
Громила выругался, затем посмотрел вперед: только сейчас я заметила Панова. Мажор сидел на месте водителя и наблюдал за нами через зеркало заднего вида.
– Лекс, у тебя здесь есть что-нибудь сладкое в бардачке? Жвачка там, шоколадка, конфетка?
Взгляд, которым одарил приятеля Панов, был красноречивей всяких слов.
– Ладно, – сказал громила, – Заяц, метнись по-быстрому в магазин, купи сока и чего-нибудь поесть.
– Не надо, – испугалась я, – я сама.
– Хочешь хлопнуться в обморок прямо на проезжей части? Вперед.
Я покорно повернулась, радуясь столь легкому избавлению от пугающей компании, и дернула ручку, открывая дверцу. Однако громила, снова выругавшись так, что у меня покраснели даже уши, перегнулся через меня и захлопнул дверцу.
– Совсем с башкой не дружишь? – постучал он меня по голове. – Или иронии не понимаешь?
Этот вопрос я предпочла оставить без ответа.
Заяц вернулся быстро: я даже не успела до конца ужаснуться от осознания того, что я сейчас в машине с Пановым и его приятелем и неизвестно, чем это для меня закончится. Он устроился впереди рядом с мажором и протянул нам пакет. Громила принялся рыться в содержимом. Он извлек на свет маленький пакетик яблочного сока, оторвал со стенки трубочку, снял с нее целлофан, вставил в отверстие и протянул пакетик мне.
Я была так растеряна, что беспрекословно взяла протянутое.
Пить сок под прицелом трех пар глаз мне еще не доводилось. В равной степени меня терзали голод и смущение. Громила тем временем уже протягивал мне батончик шоколада. Я уставилась на парня в полном замешательстве: прежде, чем дать мне его, он снял упаковку и чуть вытащил шоколад, чтобы мне было удобней кусать.