– Чего тебе надо?
– Ничего, разве не могу я сделать комплимент старосте?
– Мне не сдались твои комплименты.
– Ну ладно. Верочка…
Когда Рыльцев приветствовал всех девушек нашей группы, я опасливо замерла, ожидая, когда он доберется до меня.
Однако он просто скользнул по мне взглядом и отвернулся.
Будто меня и не было.
Неожиданно, но очень приятно.
С тех пор, как Панов взял меня на прицел – иначе назвать это я не могу – Рыльцев и Еремеев от меня отстали. Будто я вмиг в невидимку превратилась. И это меня просто безумно радовало. Учитывая, что и Панова я не видела уже целый месяц: с той самой странной встречи, когда я едва не потеряла сознание.
Целый месяц в режиме призрака. Никаких мажоров, неприятных разговоров, зажиманий в углу и словесных оскорблений.
Жизнь заиграла новыми красками.
Я даже чуть воспряла духом и начала искренне наслаждаться учебой. А еще поймала себя на том, что стала радоваться мелочам, на которые не обращала внимания раньше: бликам солнца на сугробах, пушистому снегу, декорациям магазинов, вкусным запахам с пекарен.
Меня не трогали целых тридцать дней, и я наивно считала, что так оно будет и впредь.
Но, оказалось, то была только передышка.
Я сидела на подоконнике и смотрела в окно. В маленьком кабинете, кроме меня, никого не было: все ушли обедать в столовую. Я же, утолив голод куском домашнего сливового пирога, наслаждалась одиночеством и прекрасным видом. Настолько расслабилась, что даже качала ногой от удовольствия и жмурилась на слепящее солнце – и потому не обратила внимания на то, как открылась дверь.
И, когда раздался знакомый голос, я все еще целую секунду продолжала блаженно улыбаться, пребывая в своем волшебном мирке – пока мой мозг не опознал его владельца и не подал сигнал опасности.
– Здравствуй, мышонок. Скучала?
Я медленно обернулась – а затем, спустя ту самую пресловутую секунду, слетела с подоконника, неверяще глядя на Панова.
Он был один. В кои-то веки я не видела рядом с ним ни громилу, ни того второго, который тогда принес поесть – но облегчения это отнюдь не принесло.
Панов, не дожидаясь приглашения, подошел ближе, сокращая разделяющее нас расстояние – и я с ужасом поняла, что вновь загнана в угол. Чтобы меня не было видно из коридора, я уселась на подоконник самого дальнего окна, и теперь мне некуда было скрыться: справа и слева стены, спереди – Панов.