— Поэтому у меня есть время до утра?
— До завтрашнего вечера, — сказал он. — Мне кажется, суток
вполне должно хватить.
— Я не хочу возвращаться в Город, Джон.
— Чисто технически, тебе и не придется этого делать. Особняк
министра финансов находится за городской чертой. Как и
аэропорт.
— Ты же понимаешь, что я не это имела в виду.
— Понимаю, — сказал он. — Но, Боб, ты думала о своем будущем
здесь? Ты и правда собираешься растить ребенка в этой стране,
которой нечем похвастаться, кроме своего климата? Ладно, черт с
ним, со здравоохранением, в конце концов, множество детей растут
здоровыми и без присутствия врачей. Но образование, Боб? Здесь оно…
не очень. Какого будущего ты ему желаешь?
— Мне кажется, ты забегаешь слишком далеко вперед, Джон.
Он пожал плечами.
— Я лишь пытаюсь обрисовать тебе контуры грядущих проблем, Боб.
Да ты и сама слишком молода, чтобы заживо похоронить себя здесь.
Напомни, чем ты сейчас занимаешься?
— Работаю в магазине.
— Торгуешь сигаретами.
— В меня хотя бы не стреляют, Джон. Не бьют по голове, не
опаивают какой-то гадостью, не ломают руку.
— Ничего такого с тобой не произойдет. Я все время буду
рядом.
— Однажды так уже было, и чем все это для тебя закончилось?
— Ну, тем не менее, я все еще здесь.
— А что будет, если в этот Черный Блокнот впишут и твое имя?
— Я не знаю, — признался он.
— Надеюсь, мы никогда этого и не узнаем, — сказала я и оперлась
рукой на стол, намереваясь встать. Не то, чтобы этим вечером я
чувствовала себя чрезмерно большой и грузной, просто скопившаяся за
день усталость давала о себе знать.
— Подожди еще минутку, — сказал Кларк. — Чтобы тебе легче
думалось, я могу озвучить тебе конкретные предложения.
— Угу, — я убрала руку.
— Миллион долларов, наличными или на счет, по твоему выбору, —
сказал Кларк. — Разумеется, эта сумма будет освобождена от уплаты
налогов.
Сумма внушала уважение и показывала заинтересованность министра
финансов в моих услугах, но все же… Это было слишком много для Боб
Кэррингтон, но слишком мало для Матери Хаоса, Дщери Мести и
Войны.
— Ладно, — сказала я.
— Плюс они скажут ТАКС отстать от тебя навсегда. Забыть про тебя
и в качестве объекта интереса, и в качестве потенциального
сотрудника.
— Министр финансов стар, — напомнила я.
— Это будет письменное распоряжение.
Которое кто-нибудь в один прекрасный момент все равно потеряет.
Все мы знаем, какой бардак может твориться в архивах. Впрочем, пока
министр финансов жив, они не посмеют… Если, конечно, он сам не
передумает. И даже если мне дадут копию, в какой-то момент в нее
можно будет только высморкаться.