Стража
подошла ко мне и отобрала меч,чтобы через мгновение любезно поднести его этим
гнидам.
И оценку я
свою даю неспроста.Всякую шваль за
километр чую. Духовный суд! Только применил,какнырнул в их
чёрные души, полные плотского греха, инцеста и
кучипрочегоотвратительного и грязного. Фу, словно в публичный
туалет с головойокунулся. И
кактолькотакие мрази власти добиваются? Ну высокий у них
уровень. Двадцать шестой уобоих. Ну одеты они
в легендарки. И что? Таких высокомерных говнарей терпеть? Почему
альвы их не порубили на тысячи кусков? Не понимаю! Они же даже не
скрывают своих неадекватныхпристрастий.
Наоборот, выпячиваютэту
несусветную гниль,как высшее
благо.
Между тем
эти два додика что-то начали мне говорить. Но, если перед входом в
этот заляещё что-то там думал об их пленении…То теперь окончательно понял:прощеутопитьгород в
крови и уничтожить, чем перевоспитатьтакое.
Мразямиониросли с ранних лет. И испытание нового мира их не
исправило,атолько
сильнееиспортило.
Рядом
появился старый-престарый альв, что вошёл с другой стороны зала и
присоединился к «разговору». А брат и сестра уже начали терять
терпение, перейдя на крик иугрожаямне «смертью
смертельной»! Надо же, какие речевые обороты. Хотя, признаю,
говорят они довольно чисто. Старик тожеизъяснялсяна
удивление сносно ителом
атлетане обладал. Хотяв его-то возрасте… Он
принялся их успокаивать, не
забывая пронзительно на меня поглядывать и пытаясь
разговорить.
Я и к нему
применилДуховный суд. Ну и мерзость… Недалекоонушёл
от той твари, что вчераразрубил
мой божественный клинок.О да, он оказался их наставником.Неудивительно, чтоальвы вырослитакими.
—Растление малолетних, —произнёс я тихо
и спокойно.
—Что?—переспросил меня
старик.
—Ты не брезговал ни мальчиками, ни
девочками.Поройтыдаже
убивал их, теряя над собой контроль. Особенно любил сирот
войны…Одного только этого хватит,
чтобы приговорить тебя к смерти.
Мои слова
оказались для «мудрого» великовозрастногоизвращенцанеожиданностью. Впрочем,этот змейбыстро
вернул себе самообладание.
—Альморак. Мальчик мой. Не знаю, кто
нашептал тебе подобнуючушь…—улыбнулся он, строя из себя святошу.
—Молчать и на колени, —приказал
я,заряжаяментальной магиейво
всю подвластную мне силу.
С большим
трудом, сопротивляясь, крича и вопя,ублюдок