Я оскалилась. За две седьмицы пути моя злость на Великого отца
не стала меньше. Напротив, я ненавидела его с каждым днем все
больше. Он ломал через колено весь мир, меняя привычную тихую и
спокойную жизнь на горе и слезы. Такое не прощают... Но это не
значило, что ненависть ослепила и оглушила меня настолько, чтобы я
потеряла разум. И не услышала что-то нехорошее в голосе
наемника.
- Я не доверяю никому, Аррам. - так же тихо ответила я. - Но
пусть лучше моя свобода будет в руках брата, чем в твоих. Потому
что тебе я доверяю еще меньше, чем Амилу. У тому же, - я
усмехнулась, но Аррам этого не увидел, все же есть какая-то польза
от дурацких покрывал, скрывающих лицо, - если кто-то попытается
заявить права на меня на самом деле, то очень сильно рискует не
проснуться. Поверь, я не постесняюсь перерезать глотку любому кто
рискнет покуситься на мою свободу. Больше того, тебе и сейчас
придется спать в полглаза, Аррам, потому что наш разговор заставил
меня очень сильно задуматься о твоей лояльности.
- Я не понимаю, о чем вы, ваше величество, - тут же пошел на
попятный Аррам. - Я никогда не сделал бы ничего подобного.
- Ну, вот и славно, - закончила я разговор. - А сейчас в
путь.
Зелейна как раз закончила облачение, Амил перехватил вторую
цепочку, закрепляя их на поясе. И я пришпорила коня, отправляя его
вперед, но через пару мгновений меня обогнал Амил: рабыня не могла
вести отряд за собой. Мы с Зелейной пристроились чуть позади,
насколько позволяла длина цепочки...
Пересечь границу оказалось проще, чем я думала. Слухи о
разрушении Яснограда докатились и до приграничных крепостей, и вся
крепость обсуждала ужасную новость, забыв о своих обязанностях.
Солдаты и таможенники обеих стран сбились в кучку и совсем не
обращали внимания на тех, кто беспрепятственно переходил границу.
Особенно рады были купцы, которым безразличие таможенников помогло
уменьшить, а то и вовсе не платить таможенные пошлины, и мы. Потому
что только заехав на территорию крепости, я сообразила, что лошади
из королевского резерва, принадлежность к которому подтверждалась
особым клеймом на крупе, выдадут нас с потрохами. И вся тщательно
продуманная легенда о том, что Амил небогатый земледелец,
возвращающийся из поездки к брату, живущему в Грилории, сходу
окажется под сомнением.