— Максим, у тебя была судимость? — встрепенулась наша сентиментальная Алиса, принимая всё близко к сердцу.
— Всю ночь ковырялись в интернете? — адресовал данный вопрос мне.
— На вопрос девушки ответь. У меня есть факты, ознакомься с ними, — предпочла я просто его уничтожить, бедная Алла уже напоминая бледную поганку.
— Меня оклеветали. Это чушь собачья.
— А мы так не считаем. Видишь, он врал. Интересно, зачем ему понадобилась порядочная девушка? Наверное, чтоб обдурить, а возможно он вор, — радовалась я тому, как разрушила его репутацию…
— Лжец. Не приходи сюда больше, — обозлилась, можно сказать, что битва выиграна. И провожая его на лестничной клетке, опять заметила звериную ухмылку.
— Вы поразили меня, дамочка самка. Я вами увлекся еще больше. Скоро эти острые коготки станут впиваться в спину, и просить трахать быстрее. Хищница! — нахал взял и коснулся языком моих губы, да в нем совершенно нет ничего святого…
— Прощай, мальчик неудачник! Мы больше не встретимся.
— Заблуждаетесь. Не умею проигрывать. Но даже несмотря на гнусный вечер. Скажу, эта блузка фантастически на вас смотрится. Глаза не оторвать, — приберег комплимент, который не восприняла всерьёз…
Завтрашний день обещал быть чересчур насыщенным, засиделась допоздна, а после перебирала папки, с найденной информацией. Без одного выходного дня. Клиент очень сильно расстроится, если проиграем дело. Уже с утра стремилась поскорее оказаться на заседании. И вот предоставили слово, не должна ничего перепутать. Тяжело вздохнула, ожидая видео, которое должны включить на табло. Но случился казус, такого позора не испытывала. На нем я была голая с тремя любовниками.
— И вы нам вещаете про семейные ценности? Спите с тремя парнями. Они моложе вас. Куда делась ваша совесть?
— Господа, это провокация, — желала отмыться от кошмара, а истец, пожалел, что связался.
— Обратился к вам по рекомендациям. А вы извращенка! — осудил, и все люди не прекращали выражаться агрессивно. Я никогда не находилась в такой западне. А уже на улице, по чистой случайности наткнулась на тот мотоцикл, везде его узнаю. Ублюдок снимает шлем протягивая платок.
— Ранимая голубка! Ее растоптали. Поплачьте, вдруг полегчает.
— Паршивый сосунок. Твоих рук дело? — желала его разорвать в клочья, он непросто обнаглел. Предпочитал и дальше гнуть свою линию.