- Ой, - попыталась прикрыться, понимая, что практически обнажена.
- Не нужно! Не скрывай своей красоты! – потребовал мужчина, одним стремительным движением оказываясь рядом со мной. Потом стал за моей спиной, подвел к огромному зеркалу и убрал мои руки от груди, которую я и пыталась прикрыть.
- Но… - попыталась запротестовать я, но тщетно. Динилион не дал мне даже шанса.
- Посмотри, какая ты красивая, - зашептал он, опаляя кожу шеи горячим дыханием.
- Обычная, - пожала плечами, отчего грудь слегка всколыхнулась.
- Дурочка, - улыбнулся Динилион и, обхватив мою грудь руками, принялся ласкать соски, заставляя их возбужденно встрепенуться. Странное желание ударило, словно молния. Пронзило насквозь, заставив шумно выдохнуть и откинуть голову на плечо мужчины.
- Что это? – едва слышно прошептала я, не понимая еще, что со мной происходит.
- Это называется возбуждение, - пояснил Динилион и прижался ко мне настолько тесно, что я чувствовала, как нечто большое и твердое уперлось в мои ягодицы. Конечно же, я знала, что это. Вот только ни разу не ощущала это.
- Не надо, - только и смогла попросить я внезапно охрипшим голосом. А потом застонала от невыносимых ощущений. Пальцы Динилиона продолжали играть с моей грудью. Сжимали невероятно чувствительные соски и отпускали. Ноги подрагивали, пытаясь подогнуться, оставляя без опоры. Хотелось чего-то непонятного, неизведанного.
- Надо, девочка моя, надо, - прошептал Динилион, и его рука опустилась ниже, поднимая тонкую ткань сорочки. А потом и вовсе произошло то, о чем я только иногда мечтала, наблюдая за любовными играми собственной матери. Мужчина добрался до сосредоточения моего желания.
- Ты уже вся течешь, - довольно сообщил он, раздвигая нежные лепестки. Потом принялся слегка потирать до боли чувствительный бугорок. И вот этого я уже не смогла выдержать. Внутри организма, словно что-то взорвалось, растекаясь огнем. А я закричала от невыносимых, невероятных ощущений. Ноги окончательно перестали держать, и я бы упала на колени, если бы крепкие руки Динилиона не удержали меня от позора. Хотя, то, что только что произошло, было большим позором. Я вот так позволила себя ласкать совершенно постороннему мужчине. И не протестовала, не пыталась его остановить. Сразу же возникла мысль о том, что я такая же распутная, как и моя мать.