– Сюзанна, Дебора и я – все мы уходим в Але вместе с герцогиней де Эгль, – заявил он.
Жан посмотрел на Бертрана.
– Ты отдаешь себе отчет в том, что, если уйдешь, все теряешь? – спокойно осведомился он.
– Мы все потеряем, если останемся. Сюзанне скоро рожать, далеко ей не уйти. И бегать она не может. С появлением католиков у нее не останется ни единого шанса.
– Ты что же, не веришь в этот дом? В дом, где никогда не умирали дети? Где Турнье благоденствуют уже сто лет?
– Я верю в истину, – ответил Бертран. – И только в нее.
Казалось, эти слова, страсть, которой они дышали, прибавили ему и значительности, и роста. Только сейчас Изабель обнаружила, что на самом деле он выше ее свекра.
– Когда ваша дочь выходила замуж, вы не дали за ней приданого, потому что мы остались жить в вашем доме. Все, о чем я прошу, – одна лошадь. Мне хватит такого приданого.
Жан недоверчиво посмотрел на него:
– Ты хочешь, чтобы я дал тебе лошадь, а ты заберешь мою дочь и внуков?
– Я хочу спасти вашу дочь и внуков.
– Разве не я глава семьи?
– Я признаю только одного главу – Бога. Я должен служить истине, а не вашим чудесам.
Изабель и не предполагала, что Бертран может быть так настойчив. После того как Жан и Анна выбрали его в мужья Сюзанне, он только и знал, что работать не покладая рук. И никогда не перечил Жану.
С его появлением в доме стало спокойнее, Бертран затевал шуточные схватки с Этьеном, учил маленького Жана обстругивать веточки, смешил детей, рассказывая им по вечерам у огня байки про волка и лисицу. К Сюзанне он относился с такой нежностью, что Изабель становилось завидно. Раз или два она видела, как он подавляет гнев; казалось, он скапливался у него где-то в животе, ожидая такого момента, как нынче, чтобы излиться наружу.
И тут Жан удивил всех.
– Ладно, отправляйся, – резко бросил он. – Только получишь не лошадь, а осла.
Он повернулся, прошагал к амбару, рывком открыл дверь и скрылся внутри.
Этьен посмотрел на Изабель, затем опустил взгляд себе на руки; тут она и поняла, что никогда им не последовать за Бертраном. Для Этьена актом протеста стала женитьба, на другой у него не осталось силы воли.
Изабель нагнулась к золовке.
– Когда поедешь на осле, – прошептала она, – садись боком, так будет лучше ребенку. Раньше времени на свет не появится. Поезжай боком, – повторила Изабель, ибо Сюзанна, казалось, не слушала ее, в ужасе глядя куда-то вдаль.