. Она боялась ответственности. Она не хотела садиться в тюрьму! А такое поведение, как ни верти, уже не позволяло оставить ее в числе законопослушных граждан. Она действовала как настоящая преступница, сотворившая зло и желающая остаться безнаказанной. А если это не так, и она просто проявила слабость, смалодушничала, то почему же сейчас она сидит дома, словно бы ничего и не произошло? Почему она позволяет перекрашивать свою машину, уничтожать все следы этого происшествия? Почему она лжет на приеме у адвоката, хотя понимает, что там ей ничто не угрожает? Итак, кто же она после этого? Имеет ли она теперь моральное право воспитывать своих детей, объясняя им, что хорошо, а что плохо? Правда, тут же она подумала, каково будет сознавать детям, что их мать судима, если вдруг она решит пойти в милицию? Может, благом будет им действительно ничего не знать…
Евгения чувствовала, что запуталась.
– Алекс, может, мне пойти в милицию? – жалобно спросила она у мужа.
– Не говори ерунды, – отозвался он из гардеробной. – Иди-ка лучше разогрей ужин…
Василиса прыгала на одной ножке.
Шла машина темным лесом
За каким-то интересом,
Инте-инте-интерес
Выходи на букву С…
Она смешно коверкала слова, произнося вместо Р Л, и обычно Евгения, не дослушав считалки, принималась весело тормошить дочь, обнимая ее и целуя. Но сегодня, перетирая после ужина тарелки, мать еле сдерживалась. Присказка повторялась бессчетное количество раз, алые бантики плясали по кругу, и мать сразу даже и не разобрала, что вызывает в ней такое раздражение, пока не зацепилась за первую фразу:
«Шла машина темным лесом…»
Ей стало нехорошо.
– Прекрати! – прикрикнула она на дочь.
Та остановилась, пораженная непривычной резкостью тона матери.
– Не нужно шуметь, – уже смягчаясь, добавила она. – У мамы просто болит голова. И вообще, тебе пора ложиться спать.
Она перехватила сердитый взгляд мужа.
– Тебе следует привести в порядок нервы, – сказал он. – Это уже становится невыносимым!
– Может, подскажешь, как бы это сделать? – вспылила она, откладывая в сторону тарелку. Не хватало еще перебить в доме всю посуду!
– Просто не перекладывать свои проблемы на нас, – предложил он, аккуратно выдворяя дочь за пределы кухни.
– Предлагаешь мне страдать в одиночку?
– Если хочешь. Но лично я не вижу особых причин для страданий. Мне кажется, все складывается благополучно. Тебя никто не беспокоит. Чего еще нужно? Пройдет немного времени, и ты сама будешь думать, что все это тебе только приснилось. Надо только немного потерпеть. Но если тебе хочется заниматься самобичеванием, делай это тихо и достойно. Не стоит вымещать на нас свое дурное настроение.