Он долго говорил о Блоке,
К Петрарке возвращался вновь,
Когда уже свиданий сроки
Кричали: нужно про любовь!
И Тютчев мне врагом казался,
Когда цитируя его,
Мой друг печально улыбался,
Не добавляя ничего.
Возненавидев Мандельштама,
Себя пытаясь обмануть,
Ждала-ждала, что эта драма
Закончится когда-нибудь.
Ведь что-то, но должно случиться!
Когда он все же прочитал,
Что я души его царица
И мыслей вечный идеал,
Уже без боли и досады
Махнула весело рукой —
Что «мне тебя уже не надо»,
Сказав Цветаевской строкой.
Среди всякого прочего
Раздаются звонки в тишине.
Это кто ж так настойчиво
Прозвониться не может ко мне?
Мне ни грустно, ни весело —
Я не жду, не готова к вестям.
А душа моя – месиво,
И ее не собрать по частям.
И не сделаешь лишнего
Шага, если стоишь на краю.
«Я звонил. Ты не слышала?» -
«Я стирала… Рубашку твою».
«Быть может, лучше в Штатах вилла…»
Быть может, лучше в Штатах вилла.
Но от сравнений воздержись.
Ведь ты сама себе варила
И этот суп, и эту жизнь.
Быть может, лучше в Аргентине —
И в это искренне поверь.
Но яркозубому мужчине
Ты также открывала б дверь.
И так же бы смеялась точно
На авеню или на стрит,
И также плакала бы ночью,
Проверив, крепко ли он спит.
Маме
Холодея, тая и сгорая,
Губы искусав и вкривь и в кровь,
Ты права – я, может, и не знаю
В самом деле, что же есть любовь.
Но за то, что любящих терзала
И от них открещивалась вновь,
Больше, чем ты про любовь узнала,
Знаю я теперь про нелюбовь.
«А снег идет, как в горных Альпах…»
А снег идет, как в горных Альпах.
И мы – на самой вышине.
И ничего уже не жаль мне.
И все, что нужно, есть во мне.
И из окна лицо возвысив,
Победная (как князь Олег),
Быть может, потому, что ты здесь,
А, может, потому что – снег,
Гляжу. И вижу очень много,
И большего ты мне не даешь —
Собака, улица, дорога -
День, как законченный пейзаж.
Земли и неба не касаясь,
Я смертности избегну вновь,
В самодостаточность спасаясь,
Как в разделенную любовь.
«Ты легка и воздушна, как почтовая марка…»
Ты легка и воздушна, как почтовая марка,
Ты нага и стройна, как Лилит,
Ты бледна и прекрасна, как в романах Ремарка,
У тебя обострился бронхит.
Завари эвкалипт на продымленной кухне,
Мимо зеркала, шкафа и вдоль
Коридора, как моль, и к кровати, и рухни,
И расслабиться телу позволь.
И смотри в потолок, потому что он белый.