Конфиденциальная встреча с Томом на утренней тренировке показала, что Оливию и связанные с ней события можно считать вчерашним днем. Крис был взбешен, когда узнал об этой встрече, но Джеймс пробыл на Даунинг-стрит недолго и в четверть седьмого утра уже уехал.
Спустя сорок минут дружеского общения на гребном тренажере Джеймс готов был обнять своего старого друга.
– Спасибо, что не погнал в отставку, – сказал он в конце разговора, когда все «вернулось к истокам». Кожа его блестела от пота, со лба по лицу бежали капли.
Том, раздавшийся в талии после вступления в должность премьер-министра, сперва не смог ответить – так он запыхался.
– Ты для меня больше сделал, – выговорил он наконец.
Самый могущественный человек в стране бессильно повис на поручнях бегового тренажера, но, когда он выпрямился, его вид живо напомнил Джеймсу события более чем двадцатилетней давности. Тогда они бегали по Крайст-Черч-Медоуз, с молодой силой толкая друг друга, радуясь, что закончились выпускные экзамены, – или испытывая страх и отчаяние. Джеймс не хотел этих воспоминаний, но Тома понесло:
– Признай, это самое меньшее, что я мог сделать. Пришла моя очередь за тебя поручиться.
Пока все шло неплохо. Джеймс поймал парочку колкостей от ханжей-лейбористов, растолстевших северян, которые, должно быть, не занимались сексом с самого миллениума, сварливые лейбористки обдавали его презрением, но многие члены парламента были на его стороне и кивали в знак поддержки. Были и достаточно добрые замечания, в особенности от опытных политиков – бывших министров, помнивших Алана Кларка, Сесила Паркинсона, Тима Йео, Стива Норриса и Дэвида Меллора, не говоря уже о Стивене Миллигане, задохнувшемся во время сексуальных игр, когда его связали колготками. Никто не делал вид, что нынешний состав правительства «возвращается к истокам», никому не было дела до чужой моральной чистоплотности или ее отсутствия. Возникло некоторое беспокойство по поводу его смелого флирта с подчиненной, но стратегия Криса Кларка сработала безукоризненно. Интуиция Джеймса – а инстинкты у него работали отменно – подсказывала, что эта «шалость», возможно, занесена в апокрифический кондуит «главного кнута» или удостоится пары абзацев в будущих политических мемуарах, но что касается перспектив его политической карьеры, под интрижкой с Оливией уже подведена черта.