– Кто?
– Жених Изольды, – так же тихо говорила Каролина, а перед глазами возникал образ жениха ее кузины, которую дядя, даже не раздумывая, выдал замуж за сорокалетнего сицилийского пополана.
Каролину настолько поразил этот союз, что она долго после свадьбы кузины перед сном просто лежала и смотрела в потолок, представляя себе, как этот брак будет процветать лет через двадцать, когда пополан сгорбится, скрючится от старости и морщинистыми губами будет целовать свою супругу по ночам. И хотя Каролина не имела ни малейшего представления о том, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, ей только при этих мыслях становилось противно.
– Жених Изольды… – Патрисия видела его только на портрете, привезенным Лоренцо из Милана. – Он… очень приятный молодой человек. Отец говорил, что, кроме того, что Леонардо красив, он еще общителен и благоразумен…
– Вы думаете, она будет счастлива? – тихо спросила Каролина.
Патрисия не хотела уничтожать в душе Каролины надежду на возможное семейное счастье и с надеждой в голосе произнесла:
– Да, дорогая, вполне вероятно, что Изольда будет счастлива. Но семейное счастье во многом зависит от женщины, поскольку она является хранительницей семейного очага.
– Матушка Патрисия, неужели за все время замужества вы ни разу не чувствовали себя счастливой? – удивленно выдохнула Каролина, прекрасно понимавшая, что всю свою сознательную жизнь Патрисия с необычайной сдержанностью терпит эмоциональные всплески и чрезмерную жесткость мужа.
Это сейчас отец стал преклоняться перед изысканной французской красотой супруги – еще совсем недавно, когда Генуя находилась под властью французов, он ненавидел в ее лице всю нацию. Хотя порой эта ненависть скрывалась за не менее противной лестью.
– Но отчего же, Каролина? – глаза женщины растерянно забегали по комнате, словно пытались найти ответ на вопрос дочери. – Твой отец всегда был внимателен ко мне и великодушен…
Каролина глубоко вздохнула и с сожалением сомкнула губы.
– Стало быть, семейного счастья вы не испытали, – задумчиво произнесла она.
– Я была счастлива, когда родила вас, – произнесла Патрисия и с ожиданием посмотрела на дочь, но Каролина безнадежно покачала головой.
– Нет, матушка, вы не испытали настоящего счастья, когда женщина влюблена и по-настоящему любима.