– Сказать по правде, я не совсем понимаю, зачем я здесь, – начинал Джар.
– Это нормально.
– Мой друг…
– Карл? Да, он сказал мне, что вы подойдете. Я рада вашему приходу. И Карл, думаю, тоже.
– Я ожидал услышать здесь музыку – Джар кивнул на дверь. – «Терапия» под песню «В постоянной депрессии», что-то в таком духе.
– Хм, английский юмор? – выдавила улыбку Кирстен.
– Точнее, ирландский. Мы, ирландцы, склонны усматривать комизм во многих ситуациях, даже в смерти.
При упоминании о смерти их разговор замер. Но этого, собственно, и добивался Джар. Он кинул взгляд на окно, намекая, что пора уже переходить к наиболее важной – практической – стороне встречи. И именно в этот момент он подметил одну особенность в дыхании Кирстен: судорожный прерывистый вдох. Такой обычно бывает у чем-то напуганных или сильно взволнованных людей. А Кирстен его делает перед тем, как заговорить:
– Надеюсь, вы согласны с моим предложением. Мне бы очень хотелось, чтобы вы приходили сюда; думаю, нам будет, о чем поболтать.
– О, там, откуда я родом, любят болтать!
Что он несет? Бравирует своими ирландскими корнями, чтобы произвести впечатление на белокурую американку?
– Бьюсь об заклад, вы из Дублина, – сказала Кирстен.
– Из Голуэя. – Джар понимал, что ему следует на этом остановиться, но ничего не может поделать с собой. – «Культурного сердца» Ирландии, – добавляет он. – Города, в котором родился покойный великий Питер О’Тул[9].
Кирстен смотрела ему в глаза, потом отвела взгляд и перед тем, как заговорить, сделала еще один вдох, опять сопровождающийся характерным клокочущим призвуком.
– Я психоаналитик по образованию, Джар. И в своей практике использую так называемый метод «спонтанных ассоциаций», разработанный Зигмундом Фрейдом. Вы рассказываете обо всем, что приходит вам в голову, а я выявляю подсознательные мотивы, определяющие ваше поведение.
«Карл был не так уж и не прав», – думал Джар.
– Мне нужно будет, чтобы вы рассказали мне все о своей утрате и последовавших за ней видениях, – продолжает Кирстен. – Это поможет не только мне, но и вам, я в этом уверена.
– Много вам Карл растрепал обо мне?
– А давайте допустим, что ничего?
– Ладно, если так проще. Только я подозреваю, что он все же выболтал вам, что моя девушка, Роза Сэндхоу, умерла пять лет назад, что у нас с ней были в университете отношения, пусть и недолгие, и после ее смерти я пил до беспамятства, пытаясь ее пережить. Истина не столь проста. Те несколько месяцев, что мы с Розой провели вместе, мы любили друг друга с такой силой, с такой страстью, какой я не испытывал больше никогда – ни до того, ни после. Сейчас я пью несколько меньше, но все равно тоскую по Розе ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Более того, я думаю, нет, я уверен, что Роза жива! Когда я знал ее, она была счастливым человеком, несмотря на потерю отца. Самоубийство не в ее характере. Время от времени я вижу ее – на улице, в метро, в машине. В последние месяцы эти видения стали гораздо более реальными, и они укрепляют мое неверие в ее кончину.