Пан воеводский писарь сделал несколько осторожных шагов внутрь, потом открыл дверь и вошел в другую комнату – опочивальню. Там был стол, за которым, как правило, пили травяные отвары с цветочным медом. Отдыхали после парилки. В опочивальне имелось небольшое окошко. И на стол днем??падал вялый лучик света. Впрочем, его хватало, чтобы осветить эту комнату.
– О! За столом сидел пан подкаштелян Пясота! Но как сидел? Он будто спал, сложив руки крестом и склонив на них голову. Ян Лооз тихонько свистнул. Позвал его. Пан подкаштелян Антоний Пясота никак не отреагировал… Удивительное дело!
– Да уж. Конечно. Было бы здесь тепло, а не сыростью могильной несло, так ты б на мой свист сразу и проснулся, – подумал Ян Лооз.
И правда, пан подкаштелян Антоний Пясота, никак не отреагировал. Даже не шелохнулся. Ян Лооз осторожно приблизился к нему и положил свою теплую ладонь на его шею!
– Матерь Божья! Только этого нам не хватало именно сейчас!.. – подумал пан воеводский писарь.
Шея у пана подкаштеляна Антония Пясоты была ледяной. Он был мертв. Ян Лооз осторожно поднял голову от скрещенных рук и заглянул покойнику в лицо. У пана подкаштеляна отсутствовал правый глаз. Будто кто-то ткнул ему острой пикой. А то, что когда-то было тем самым глазом – теперь вытекло на деревянный стол. Бурая жидкость уже застыла и превратилась в свежий студень.
– Плохи наши дела! Кому же он мешал-то?! – снова подумал Ян Лооз. Он посмотрел на сгоревшую свечу и здесь ему что-то померещилось. Правая рука сразу же взялась за чеканную рукоять его верного спутника – острого османского ятагана. Оружие он всегда носил с собой под одеждой на кожаном поясе. Ян Лооз заметил, что пламя от его свечи резко накренилось. Заплясало. Это значило только одно – появился сквозняк! Значит, кто-то зашел в помещение бани и мог его там увидеть…
Ян Лооз вытащил свой ятаган и замер…
– Нет, показалось… Странно это все… Довольно странно…
Внутри бани никого кроме его самого и трупа пана подкаштеляна Пясоты на самом деле и не было… Ян Лооз спрятал свой ятаган и решил, что, раз он – писарь и слуга по особым делам, то ему, к сожалению, надо идти докладывать своему хозяину. Воеводе Адаму Киселю об этом трагическом событии. А оно, судя по всему, случилось именно в час их приезда в Киев…
… Ян Лооз вышел из бани и свистнул в два пальца. В миг перед ним предстал крепкий малый. Человек в защитном металлическом панцире, стальном шлеме, с короткой польской саблей на поясе и острой пикой в??руке.