Замок ангела - страница 2

Шрифт
Интервал


– Да. Получил. – кивнул пан подкаштелян Пясота и снова понюхал свой лавандовый платок.

– Давай ее сюда! – властно потребовал гнусавый голос из-под вонючего капюшона.

– Я ее сжег…

– Вот тебе кукиш, Пясота! Так я тебе и поверил!

– Придется! – сказал Антоний Пясота.

– Сейчас-сейчас, я загляну в твои честные глаза…

– Ну ты, словно, тот ангел… – испуганно сказал пан подкаштелян и затрясся от страха…

– Э – нет, старик… Ошибаешься! Я уже давно – не ангел! Я – хозяин всего этого!!!

– Хозяин чего?! Не смеши! Ты уже хуже последнего ростовщика! Тебе даже душу никто не заложит! Говори – чего вызвал…?! – крикнул Пясота. Он хотел как можно скорее покончить с этим гнусным делом.

– Сейчас-сейчас. Приступим, помолимся святому Пантелеймону! – сказала сгорбленная монашеская сутана и молниеносно взмахнула левой рукой, словно большим черным крылом.

Голова пана подкаштеляна Антония Пясоты мгновенно упала на руки…

По его лицу текли свежие кровавые слезы…

Глава 1

Девятое ноября 1649-го года. Подходил к концу второй, еще более страшный год освободительной войны Богдана Хмельницкого против польского господства. Затяжной, кровавой и жестокой войны…

Как тогда говорили про это не простое время: «смешать надо спелую вражескую кровь на поле битвы с желтым песком!». И это после нескольких лет так называемого «Золотого Затишья». В стране вновь появились калеки и инвалиды. Кто без рук, кто без ног, кто уже ничего не увидит…

… Зима того проклятого ноября так и не начиналась. Моросил холодный дождь, а снега пока не было. Транзитная восьмиместная карета без опознавательных знаков, в которой была впряжена шестерка добрых коней, спустилась Вознесенским оврагом вдоль шумной и вонючей реки Глубочицы. В ее колесо вдруг попала толстая ветвь и извозчик – старый Якуба Фарман, которого все звали просто – пан Куба, как только услышал глухой треск, чтобы окончательно не сломать колесо, сразу сделал холодными губами:

– Тпрууу!!! а ну-ка стоять, Леопольд!!!

И Леопольд – быстрый и ловкий из всех добрых вороных коней в этой упряжке, услышав знакомую команду, тут же покорно встал. За ним сразу же остановились и все остальные лошади. Леопольд – любимец пана Кубы. Он выпустил пар из ноздрей, стал копытами топаться по грязи, а затем бесстыдно вывалил на сырую землю большой, теплый конский «пирог». От него шел теплый пар…