– Кто там?
– Альби, милая, – представился Эллиот. – Вместе с твоей кузиной.
Мередит чуть из кожи не вылезла, слыша внезапный электронный вой, с которым открывались ворота. После чего увидела перед собой на стене дома неприметную синюю коробку сигнализации. Кажется, Ева прочно укрепилась за запертыми воротами и высокими стенами с охранной системой. Может быть, в сельской местности нынче не принято испытывать судьбу. Разумно, когда рядом крутятся нехорошие шутники.
Как бы угадав ее мысли, Эллиот тихонько сказал:
– Мы не станем докладывать о посылочке, ладно? Не будем волновать Еву.
Мередит неохотно кивнула. Во времена ее детства деревенские жители целый день держали двери открытыми, даже уходя из дома в сельский магазин. Деревенское доверие и сельские магазины исчезли. Былые цены на недвижимость тоже несколько изменились. Поднимаясь по каменным ступеням к парадному, она прикидывала, сколько стоит сегодня такой дом со всеми своими «историческими особенностями»; наверняка с пятью-шестью роскошными спальнями; парой комнат для прислуги в мансарде; возможно, с двумя ванными; вероятно, с гардеробной внизу; несколькими гостиными; огромной кухней, выложенной, по ее представлению, плиткой и обязательно оборудованной посудомоечной машиной и прочими модными причиндалами; с подсобными постройками и обнесенным стенами просторным садом… «Выйдя на пенсию, – горько думала Мередит, – сочту себя счастливицей, если удастся снять комнату в квартире на двоих!» Тут парадная дверь распахнулась.
– Моя дорогая! – вскричала Ева, приветственно взмахнув руками. – Как мило! Наконец-то! – Мередит очутилась в жарких объятиях, окунувшись в легкое облако очень дорогого парфюма. – Скорей заходи!
– Машина еще на дороге стоит.
– Ох, потом заведешь. Там не ездит никто. Тут у нас очень тихо. Слушай… дай ключи Альби, он ее подгонит.
Эллиот скорчил гримасу, протянул руку. Мередит, слегка замешкавшись, протянула ключи.
– Очень любезно с вашей стороны.
– Почему бы и нет? – загадочно проговорил он.
Вцепившаяся в плечо рука стремительно протащила Мередит через холл в гостиную.
– Ну, – радостно выпалила кузина, – дай же мне на тебя посмотреть!
Они остановились в красиво обставленной комнате. Практически не осталось признаков, что гостиная некогда принадлежала священнику. Стены перекрашены в персиковый цвет, окна занавешены кружевными гардинами, которые когда-то ассоциировались с венскими кафе, единственная картина представляет собой бесстрастно написанный портрет самой Евы, кругом ни одной книги, зато на журнальном столике разбросаны веером глянцевые журналы. Исчез даже возмущенный призрак приходского священника.