Миронов на правах руководителя первым делом представил меня всему личному составу и пожелал удачной адаптации.
За ним выступил заместитель Главного полковник Бессонов, ниже среднего роста офицер с высокой петушиной грудью и тонким, похожим на женский, голосом. Он коротко сделал аннотацию будущего номера.
– Все материалы готовы, – подытожил он, – за исключением от отдела боевой подготовки.
– В чём дело, Юрий Александрович? – строго спросил Главный Кислякова. – Снова неоправданные задержки. Когда, наконец, это кончится?
Покрасневший Кисляков поднялся:
– Илья Александрович, не могу же я собирать материал по телефону. Это несерьёзно. А мои просьбы о командировке в боевую часть под разными предлогами отклоняются. Причём здесь командировочные, если нужна живая фактура? Не хочу я серьёзную статью из пальца высасывать.
– Работать надо планово. А у вас в отделе всё через пень – колоду! – вскипел Главный, не терпящий критики.
– Я о плане и говорю. Вы же сами его подписали.
– Подписал. Но план – не догма. Искусство руководителя в том и заключается, чтобы в создавшейся обстановке выбирать оптимальный вариант, – назидательно сказал Миронов, – и не подставлять коллектив.
– Ну конечно: стрелочник – он всегда виноват, – огрызнулся Кисляков, опускаясь на стул. – Завтра статью сдам. Только вычитать осталось.
Макет Анны Михайловны утвердили безоговорочно, но долго обсуждали слайды, предложенные Редькиным на обложку. И это понятно: обложка – визитная карточка номера. После долгой дискуссии остановились на одном из трёх предложенных. На снимке был запечатлён лётчик, после полёта вылезающий из кабины истребителя. С моей точки зрения – сюжет банальный, заезженный. Но я промолчал. Негоже на первых порах светиться в чужой стае. Перепутают ненароком с приманкой и сожрут за милую душу.
Слайды я увидел впервые, и с удовольствием разглядывал широкоформатную цветную картинку на свет. От Миронова это не ускользнуло, и он полюбопытствовал:
– Как, на ваш взгляд, смотрится?
Не ответить я не мог, потому что все головы повернулись в мою сторону. Сказать правду, значит немедленно нажить себе недоброжелателей. Но и серость свою выставлять опасно: бледнолицые всегда вызывают у туземцев пренебрежение и желание слопать. Поэтому я, ещё раз скользнув глазами по плёнке, с уверенностью сказал: