Как ни странно, но зеленые ромбовидные драже с ароматом мелиссы, которые с шипением растворяются в чашке чая, и впрямь действуют. Сердцебиение возвращается к обычному размеренному темпу, и я уже склонна рассматривать случившееся с позиции не проблем, но возможностей. Да и атмосфера в кафе заметно изменилась к лучшему. После оговорки профессора смайлы я навешивать не рискую, но замечаю и влюбленных, которые разделили наушники и теперь, прижимаясь щека к щеке, раскачиваются под неслышимую мелодию.
Замечаю и старушку в розовой шляпке с волнистыми полями, которая (не шляпка, а старушка, конечно же) то и дело опускает руку под стол, скармливая кусочки булки дымчатой кошке, послушно затихшей в плетеной корзинке.
Замечаю у стойки и двух мужчин в фирменных пиджаках сотрудников ратуши, которые, в ожидании заказа, флиртуют с девчонкой-бариста. Кофе, который она варит, наверняка зарядит их энтузиазмом до самого вечера!
В общем, жизнь возвращается в привычное русло. И кафе я покидаю в настроении, обещанном мне за каких-то дополнительных пять злотых. Недолго думая, сбегаю по ступенькам в улицу-реку, мой самый любимый путь домой. Сто лет назад через город текла река, но потом, по неизвестным мне причинам, ее русло вывели за пределы жилых кварталов. А канал остался: с мраморными стенами, ажурными коваными мостами и поворотами, строго соответствующими самому популярному туристическому маршруту.
Вот тогда-то мэр и велел убрать со дна высохшего канала трубы коммуникаций, уложить поверх золотисто-бежевую плитку, а отчищенные от мшистого налета стены отдать под волю уличных художников. Так в городе появилась улица-река, на уровень ниже остальных. Теперь на ней проводят традиционные сезонные ярмарки, а в остальное время она, освобожденная от уличного транспорта, служит излюбленным местом встреч и прогулок. По распоряжению все того же мэра по всей длине улицы-реки установлены скамейки, фонари, фонтаны и кадки с цветами.
Я знаю, что прогулка по улице-реке обязательно пополнит копилку моих радостных впечатлений, но сейчас предпочитаю всматриваться и вслушиваться в себя, а не в шумную пеструю суету.
Когда, слушая Марту, я подумала о своем жизненном плане, то отнюдь не кривила душой. Семья, любовь, дом, дело, путешествия, друзья – все пункты выполнены. Все, кроме, пожалуй, одного, и профессор, сам того не зная, разбудил сегодня тоску по несбывшемуся. Я успела отучиться семестр, только-только почувствовала вкус студенческой вольницы, как все переменилось.