– Солнышко, разве я похожа на бабушку? Ты шутишь? – Надежда попыталась пожеманничать со своим другом. – И вообще, я против, чтобы меня называли бабушкой. Вот подрастёт и пусть зовёт меня просто Надя, ведь это логично? – Она взяла вазу и пошла наливать туда воду, чтобы поставить букет.
Юра наблюдал за её действиями и не мог понять, как реагировать на всё это. Потом он подошёл к ней сзади, обнял и тихо прошептал:
– Тогда меня пусть зовёт дедушкой, я, честно говоря, только «за». По-моему, логика как раз заключается именно в этом…
Ему уже за пятьдесят, а он только вчера узнал, что можно жить в сети под названием Интернет. Впрочем, осталась одна надежда на это, потому что всё есть, и в то же время ничего нет…
Ему пятьдесят шесть и он страшно одинок. У него есть сын, куча денег, регалии, загородный дом, парочка квартир в Москве, но он никому не нужен, потому что виной всему он сам.
Он ищет любовь в сети. Он страшно любит, когда его хвалят, и не терпит никакой критики. Он в буквальном смысле вылез из грязи в князи, каким способом, история об этом умолчит, поэтому считает, что он – само совершенство, только у него всё самое лучшее и правильное в моральном, духовном и физическом смыслах.
Он цепляет девчонок по выставленным фотографиям и вступает с малолетками в длительные дискуссии. Пишет он с огромным количеством ошибок, на замечания реагирует очень болезненно, в общем, всё тут так непросто и запущено.
Если кто-то его похвалил, он распушает хвост и начинает восхвалять невидимую собеседницу, неважно, что она представлена образом Селин Дион, а он не постеснялся взять себе лик Жана Марэ, хотя до идеала ему не просто далеко, а никогда.
Случается ему попасть на острый язычок собеседниц, тут начинается истерика. Как, его назвали не самым крутым и красивым, осудили его клоунский колпак и балахон, выдаваемый за пиджак от Кардена. Как они могли, ведь он – супер и экстра, да они вообще не представляют какой он на самом деле. А они еще не видели его в деле, а посмели что-то пискнуть про него в негативном ключе.
Как же хочется их наказать, непременно наказать, привязать ремнями к решётке кровати, завязать глаза, ох, как же он любит, когда женщина беспомощна и молчит. Нет, кляп в рот он вставлять не будет, вместо кляпа… О! Это сила. А потом выпороть её ремешком, чтобы было больно, чтобы поняла, как нужно вести себя с повелителем и господином. А потом лишить её девственности, больно, чтобы навсегда запомнила ЕГО. И она непременно приползёт к нему ещё раз, ведь от такого кайфа вместе с болью наслаждение просто немыслимое. Она должны быть непременно девственницей.