Как котенок в тиши веселится, не зная покоя.
Золотистая страсть, что сегодня случилось с тобою.
И в сиянии лун к королю поспешила невеста,
А Тристан, он угрюм, он уходит, и нет ему места,
Как же страшно отдать, как потом еще жить и смеяться,
Только осень и страсть снова принцу в печали приснятся.
Золотистая страсть уплывающих мимо видений.
Эта нега и власть, эта сила волшебных сомнений.
Только хмурый Тристан, пьет угрюмо, о чем он тоскует.
И жестокий обман над любовью уже торжествует.
Ивану Славинскому
Мулен Руж своей не снимет маски,
Карнавал не кончится, не ждите.
Только дерзко улыбнется Мастер.
Прописав на полотне событья.
Где Хозяин времени вздыхает
О Прекрасной Даме в час заката.
И куда-то в полночь уплывает
Дева и Венеция, крылатый
Ангел снова кружится над нами.
И в раздумьях замер там король.
Королеве снится временами
Дерзкая, несыгранная роль.
Даже если этот мир театр,
Где душой владеют вновь шуты,
То художник царь и гладиатор.
Девять королей ему служить
Будут вечно, спрашивать совета.
И искать свиданья в час заката.
И к нему вернется королева.
Муза и Мечта, летят куда-то.
Улыбаясь, этому не веря,
Не желая знать, что есть расплата,
Дерзко улыбнется королеве
Увлечет в свой мир, и нет возврата.
Он уйдет туда, где вдохновенье,
Красота костюма или тела
Увлечет, и в этот час забвенья
Мулен Руж придет и королева.
Только он над пропастью взлетает,
Там, где мир в отчаянье срывался,
Короли беседуют с шутами,
И несутся пары в ритме вальса.
О, эта праздная небрежность,
когда краса так дивно манит,
И что нам остается? Нежность.
И пусть иллюзия обманет.
Мы в том театре, как актеры,
готовы снова раствориться.
Печаль, она проходит скоро.
И очень страшно воплотиться.
О, львицы дивные, вы снова
небрежно смотрите на мир.
И больше нет пути иного,
как только распрощаться с ним,
Когда прекрасная эпоха
растает, словно этот сон.
Останется лишь профиль Блока,
потом исчезнет даже он.
В театре, где мы все играли
себя, а может быть иных
Созданий, дивные печали
хранили этот старый миф.
И мир, в его великолепье
был так далек от этих грез.
И вы проснулись на рассвете.
И ветер вдруг духи унес.
И в старом парке встреча
снова так неожиданно мила.
И мира больше нет иного,
чем тот, который обрела
Твоя душа в театре этом,
в плену у света и тоски
Звучали дивные сонеты,
и пелись светлые стихи.