– Ну что ж подумаю над Вашим предложением, —
С весёлым вызовом я дерзко произнёс.
– Дайте ответ, владыка ждёт решения,
Иначе сами мы решим вопрос.
Я говорил, что это бесполезно,
Но шанс последний Вам предложен был.
Все знают, что повеса вы известный,
Ну, в общем, я Вас предупредил…
…Мы шли с Филиппой, сердце замирало,
О как она прелестна, хороша.
– Грустить Вам, герцогиня не пристало,
Я Ваш слуга, и шпага, и душа.
Единственная женщина на свете,
Чей нежный взор мои мечты пленил.
Навек запомню я минуты эти,
Я ей на ушко томно говорил.
Но у седого старца, что из Рима
Нам строил козни, длинная рука.
И он мне воспрепятствовал незримо,
Лишь повод не представился пока.
…Бесцеремонно нам прервав беседу,
Мне итальянец Фортини сказал:
– С Вами желают говорить, невежда!
Во мне опять «багровый гнев» вскипал.
– Ивольте подождать, сейчас я занят…
– Я никого не жду, – ответил он.
– Разделаюсь немедленно я с Вами, —
С улыбкой молвил и повысил тон.
Мне б в тот момент немного хладнокровья,
Ведь это провокация, я знал.
Филиппой ослеплённый, и ЛЮБОВЬЮ,
Я раздражённо Фортини сказал:
– Подите прочь, я чрез минуту буду.
Он с наглою улыбкой говорил:
– Месяц взошёл, я буду ждать у пруда.
– Подите прочь! – я снова повторил.
– Я не уйду, – с сарказмом он ответил,
И тут Филиппа мне сказала вдруг:
– Сен – Мор, займитесь типом этим,
Я буду в зале ждать Вас, милый друг.
С таким благословением от милой
Я стал силён, как тысяча чертей.
Да что там Фортини! В могилу
Десяток я отправлю без страстей.
Мы разошлись, чтоб вызвать секундантов,
Первым попался мне Робер Ланфран.
Но до того с одним комедиантом
Столкнулся я, верней, он начал сам.
То был юнец, к тому же очень грубый,
Он пОходя задел меня плечом.
Затем, слова процеживая сквозь губы,
Завёл тираду… знаете о чём…
Всё это не входило в мои планы,
Я извинения принёс юнцу.
Роббер повествовал невеже прямо,
Что ссоры в данный миг я не хочу.
Угрозы я припомнив Ватикана,
Решил, что это, верно, не конец.
Их много есть в обойме старика… и,
Наверно, не последний сей юнец.
Я очень бегло объяснил Ланфрану,
Что было нужно в вечер от него.
Привык владеть оружием он филигранно,
И сам позвал Анри Боэмона для того.
Когда втроём мы подошли к лужайке,
Увидели в сторонке Фортини.
С двумя стоял друзьями в тесной спайке,
И к бою приготовились они.
Луна светила, ярко озаряя,
Лужайку для дуэли, как фонарь.