Спустя месяц-другой эта безумная лихорадка прошла, но мысль о поездке не выходила из Мурысиной головы. Больше того, она заняла в ней такое место, как будто в Мурысиной нынешней изменившейся жизни не было ничего важнее. Как будто если она этого не сделает, то проиграет, признает себя сломленной перед самой собой и тень депрессии, уже подбирающаяся в осенней промозглости, накроет ее с головой.
Со стороны это выглядело почти неприлично и совершенно неразумно: жить Мурысе теперь предстояло практически на одну пенсию. Деньги в запасе, конечно, были, но совсем немного. Они с Андреем никогда не откладывали «на черный день», ведь в дне сегодняшнем было столько возможностей их потратить: на путешествия, концерты, хорошее вино! Так что следовало теперь выбирать между Денией и новым зимним пальто. Впрочем, Мурыся каждый год делала какой-нибудь такой выбор, да и зима у нас в последнее время теплая… А представить себе, что она больше не поедет на Средиземное море, не окунется в безмятежную атмосферу любимой Испании… Нет, все должно образоваться, получиться… как-нибудь! Она не знала, как, но… «все еще будет», он так сказал!
Мурыся вставляла в компьютер диск со старыми фотографиями и начинала пролистывать их одну за другой, с начала до конца и снова по кругу.
Вот восход солнца в порту. Это снято, когда они спозаранок ходили купаться. Нужно было минут двадцать идти от отеля по набережной вдоль порта. По дороге им попадались знакомые коты – любители рыбы, и каждое утро они здоровались с одним и тем же полицейским. Ранним утром на берегу почти никого не было, и они устроили на краю возле больших камней свой личный нудистский пляж. Какое же это было наслаждение – купаться прохладным утром в теплой воде, особенно когда можно воспринимать прикосновение воды всем телом!
А вот местный Бродвей – улица Маркиза де Кампо. Платаны с леопардовыми стволами, столики кафе по обеим сторонам, вечерняя праздничная толпа. Как хорошо было просто болтаться по ней вечером, ловя обрывки разговоров и отголоски музыки, заходя иногда выпить чашечку кофе или бокал сангрии.
Вот бульвар Сервантеса, где в высоких пальмах перекликаются зеленые попугайчики, и памятник писателю, который именно сюда, в порт Дении, прибыл после долгих лет алжирского плена.
А вот и сам рыбачий порт, старое здание рыбного рынка и загорелые матросы, выгружающие на берег ящики с сегодняшним уловом, который попадет прямо на кухни местных ресторанчиков; узкие пустынные улочки старого города и миниатюрный, почти игрушечный рыбацкий квартал; вот дома, стеснившиеся вдоль стен старинной крепости; а над всем этим – гора Монтго, одетая в облака…