Но в этот раз о бушменах мы, конечно, не вспоминали.
– Завтра к гряде пойдем? – спросил Джафар, устроившись у очага по попоне.
– А куда же еще.
– Значит, в Штернбург к твоему дяде Варламу?
– Точно.
– А по-моему, зря, – сказал Джафар. – Раз уж вертолет выслали нас разыскивать, так за всеми нашими родственниками уж точно наблюдение установят, неважно, где они живут. Хоть в Штернбурге, хоть в самом Новом Пекине. Явимся мы к твоему дяде, а там нас и возьмут.
– Он мне не дядя и вообще не родственник, – объяснил я. – Дядя Варлам – это так, слова. Он бывший муж моей мамы, ее первый муж.
Джафар вытаращил глаза, а я смутно припомнил, что его семья исповедует адаптивный махдизм. Кажется, в этой секте разводы не то чтобы совсем запрещены, но считаются делом постыдным.
– И нечего таращиться, – сказал я спокойно. – Они разошлись полюбовно и остались друзьями. И отец мой к нему нормально относился, как я слышал. Варлам мне действительно как дядя. Но не родственник. Мама знала, к кому нас направить.
Джафар только покивал, но я понял, что моя мама сильно потеряла в его мнении. Он правильно сделал, что воздержался от комментариев, – я бы на нем живого места не оставил.
– Покажи-ка мне свою рогатку, – попросил я.
Он показал. Я несколько раз натянул резинку – тугая, ничего не скажешь, – пожал плечами и вернул рогатку хозяину.
– Странно все-таки… А стрелял чем – обыкновенной гайкой?
– Чем же еще.
– И почему, по-твоему, толстопят после твоего выстрела сбесился?
– А я почем знаю?
Кажется, он действительно не знал, а догадок строить не хотел. Зато у меня в сознании уже брезжила версия.
– Пойдем логически, – сказал я. – Толстопят – зверь серьезный. Поэтому даже ручных толстопятов перед работой обязательно пичкают транквилизаторами. Получается очень послушный, хотя и несколько заторможенный толстопят. Верно?
– Ха! Это все знают.
– Не перебивай. Пусть мне отрежут руку, если для губернатора и министра не отобрали самого смирного толстопята. Да еще небось скормили ему полную лопату успокоительного. Что станет с таким зверем, если, к примеру, выстрелить в него из мелкашки?
– Ну… – начал Джафар.
– Не перебивай, говорю. Ничего особенного не будет. Пуля пробьет шерсть и кожу, но и только. Застрянет в жировом слое. У толстопята испортится настроение. Он может немного дернуться, но возница мигом заставит его слушаться. Нет? Не слышу!