- Ну, это вряд ли! Господин
Орлик, - наставительно произнес Марек, пнув камень, подвернувшийся
под ногу, - не любит, когда рядом голодные шатаются.
- А он всегда такой
строгий?
- Кто? Орлик? Не, это он
добрый был. Ладно уж, можешь со мной, только уговор - слушаться с
одного слова. Раз воинскую службу исполняешь - подчиняться должен.
Понял?
- Ага, понял, - просиял
мальчишка.
Дорога к хуторку пошла под
уклон и малец с радостным возгласом скатился кубарем по зеленому
склону.
- Смотри, как я умею! -
крикнул он, подбегая к русину и снова приноравливаясь к широкому
шагу, - А ты много людей убил?
- Так. Случалось, - хмыкнул
воин.
- А ты можешь срубить саблей
голову одним ударом?
- Э-э...
- А Орлик? А князь?
- Ну, князь много чего может.
А Орлик и без сабли оторвет.
- Ух, - глаза мальчишки
восторженно заблестели, - А сразу с двумя врагами князь бился? - И
не дожидаясь ответа, увлеченно продолжил, - или с тремя, или с
пятью? - глаза его удивленно округлились от представленной
картины.
- И больше бывало. Во много
раз. С князем не пропадешь!
- Он очень хороший воин? -
благоговейно спросил мальчик, затаив дыхание.
- Он - лучший!
- Вот бы и мне таким стать! -
И малец снова затараторил. - А саблей можно дерево срубить одним
махом?
- Это зачем?
Поток вопросов, щедро льющийся
на Хортича из уст паренька, прервался только при виде мертвого
тела, лежащего ничком в луже собственной крови возле входа в жилище
разбойников. Малец, осекшись на полуслове, отшатнулся, прижавшись к
Мареку.
- Эй! - Марек поддержал его за
плечо, - Ты чего?
- Этот... - паренек сглотнул и
замолчал.
- Может, назад пойдешь?
Мальчик замотал головой, и,
хоть побледнел, решительно прошел мимо трупа и первый зашел в дом.
Дверь была распахнута. Внутри царил полумрак, так как свет падал
только из дверного проема и узких бойниц, расположенных высоко во
внешних трех стенах. Справа была деревянная перегородка, дверной
проем в которой был завешан свалявшейся медвежьей шкурой.
Вдоль всех стен прямо на полу
располагались лежанки бандитов, накрытые темным войлоком. Кучка
полуистлевшей одежды, от который шел неприятный запах, была
навалена в углу, производя тягостное впечатление. Широкий низкий
стол, из грубо обработанных и плохо пригнанных досок, был весь
изрезан ножами и завален пустыми мисками, перевернутыми кувшинами,
грязными деревянными подносами. Между множества обглоданных костей
и другого мусора торчали огарки оплавленных свечей, пара масляных
светильников и черепки разбитой посуды.