- Да, а там было что взять, –
вспоминал уполномоченный.
- Если бы грабили, а Валеру и его
женщину убили, то трупы не стали бы забирать, на кой им трупы?
Забрали бы всю медь. Но трупов ты не нашёл.
- Я и следов крови не видал.
- Вот, - соглашался Сергей Сергеевич.
- В общем, версию о бандитской мести или о грабеже мы можем
отмести. И остаётся у нас две версии. Институт свёл с ним счёты за
уведённую информацию. Эту версию мы пока оставим. И красотка Марта
Рябых, что появилась у него за месяц до исчезновения. За месяц?
- Ну, где-то так, – пытался прикинуть
Андрей Николаевич. – Или за полтора. Может, за два.
- Один месяц или два…, - тут комиссар
самодовольно усмехнулся. – Ты удивишься, но мой человек узнал почти
точно, когда у твоего приятеля появилась эта Марта.
Горохов молча ждал продолжения, и
комиссар продолжил:
- Герман Каховцев, знаешь его?
- Здороваемся, - ответил
уполномоченный.
- Так вот, он сразу подумал, что эту
Марту искать нет смысла, сегодня она Марта Рябых, завтра Дарья
Косых, документов у неё ты не видел, а может, их и вовсе нет. И
пошёл наш Герман по докторам, которые работают с малообеспеченными
пациентами. Он определил временной отрезок и стал «копать»
обращения с огнестрелами. Искал детей с пулевыми ранениями.
- И нашёл! – догадался Горохов.
- И нашёл, – довольный собой и своими
умными сотрудниками, кивал комиссар. – Догадайся, как была фамилия
того мальчика?
- Да не знаю я, - Горохов даже и
гадать не стал.
- Звали мальчика Коля… Рябых, –
улыбался Сергей Сергеевич. - Врач Вайман осмотрел его и предложил
родителям лечь в клинику для восстановления руки, но предупредил,
что счёт за восстановление может быть в районе двух тысяч рублей.
Денег таких у родных Николая не было. И тогда врач предложил
ампутацию, но от ампутации родственники мальчика отказались.
- Адрес их есть? – сразу
заинтересовался Горохов.
- Я знал, что ты спросишь, - ответил
начальник Отдела Дознаний. Он привстал и взял со стола небольшой
листок. Положил его перед уполномоченным. – Родители мальчика
работают в коммунальном предприятии Соликамска, отец водитель
пескоуборщика, мать кладовщик, – он взял бутылку и снова наполнил
рюмки. – Дальше ты сам давай. Думаю, что версия «живая», учитывая,
что на эту Марту ты в своей записке делал акцент.
Живая. Да, живая. Горохову было
невтерпёж, но нужно было посидеть с комиссаром ещё немного, хотя бы
для приличия.