- Ну, что-то типа, - соглашается
Андрей Николаевич.
Родители стоят рядом и слушают, как
он общается с их детьми. Они всё ещё настороже. Ничего, он знает,
что они успокоятся, а когда успокоятся, он заговорит с ними, пока
же ему лучше разговорить мальчишку.
- Мама, я хочу чай, - сразу сообщает
девочка, пытаясь распечатать баночку.
- Стоп, стоп, - останавливает её
уполномоченный, посмеиваясь. – Чай с мармеладом пьют только после
каши, - девочка смотрит на него с недоверием, но он настаивает: -
Только после каши.
И пока она нехотя брала ложку,
уполномоченный переключился на мальчика:
- Слушай, Коля, я хотел, чтобы ты
вспомнил тот случай.
- Это когда в меня стрельнули? –
догадался паренёк.
- Да. Расскажи мне, как это
произошло.
- Да я уже сто раз рассказывал, -
Коля крутит коробочку с мармеладом в руках; ему, кажется, лень, но
этот незнакомый дядька принёс такую интересную и, наверное, вкусную
вещь, что он соглашается.
Глава 6
- Ну, мы с ребятами там, на барханах,
за опреснилкой, собирали клещей, - начал мальчишка.
- На козодоев хотели поохотиться?
Хотели силки поставить? – догадался уполномоченный.
- Ага, - кивнул Николай. – Ну, и тут
это… Проезжали мимо двое…
- На чём?
- На мотоцикле.
- Степные? Городские? – уточнил
Андрей Николаевич.
Мальчик пожал плечами:
- Да обычные такие… В пыльниках, в
масках. Я уж и не помню.
- Коль, ты вспомни, человек не зазря
сюда пришёл, - просит ребёнка мать. А тот только морщит лоб:
показывает, как вспоминает изо всех силёнок. Горохов же
продолжает:
- Мотоцикл какой был, не помнишь?
- Да нет… Черный, что ли…
«Чёрный! Никто не красит транспорт в
чёрный, на солнце в полдень до ста градусов бывает, пластик и
резина – всё раскаляется, теряет структуру, становится мягким, иной
раз и бак, если плотно закрыт, может распереть. Чёрный! Парень ни
черта не помнит!».
- Хорошо, и что дальше было?
- Ну, один такой слез и кричит:
Рябых, Рябых… Ну, я подошёл, говорю: чего? А он говорит: ты Коля
Рябых? Я говорю: ну, я. А он достаёт пистолет Галанина и стреляет
мне в руку ни с того ни с сего. И всё, и уходит… Ничего даже не
сказал. Садится на мотоцикл… И они уезжают.
- А ты всё помнишь…? Ну, как он на
мотоцикл сел, как уехал?
- Ну, так… Плохо…
- Больно было? – сочувствует
уполномоченный.
- Да не особо, - удивляет его
мальчишка. – Как будто сильно ударили по руке, а потом как будто её
отлежал, а так и не больно поначалу… Потом больно было… Когда по
докторам ездили, – и добавляет гордо: – Но я терпел…