Тогда. Тогда ему самому было едва тринадцать, а ей… И тем не менее их сразу дико начало тянуть друг к другу. Они проводили вместе все, вообще все время и только поздно вечером мама уводила ее домой. Бабушки шутили: «Наши Жени идут», даже в именах они были созвучны: Евгений и Евгения. Совершенно не сговариваясь друг с другом, они искали уединения и делали это так правильно, что ни разу не вызвали подозрения. Обнимаясь и целуясь там, где их никто не мог увидеть, они не могли остановиться. И только один раз, когда все зашло уже слишком далеко, Женя тихо сказала:
– Наверное, не надо.
И он послушал ее.
Евгений закрыл компьютер и позвал:
– Женя, пошли на улицу прогуляемся.
– Давай, – отозвалась она из кухни.
– Посмотри, как пишет, – Алекс развалился в старом, почти развалившемся кожаном кресле. Это древнее кресло он практически выпросил продать ему своего товарища. То ли мастер, который его делал, был настоящим чудотворцем, то ли сидел на нем неизвестный святой и оставил после себя такую ауру, но сидя в нем, Алекс чувствовал не просто физический комфорт, а настоящее душевное блаженство. – «Я всей душой желаю тебе счастья и пишу только потому, что полюбила и чувствую лучше тебя самого, вижу, что мешает тебе быть счастливым. Ты лучший мужчина, которого я встречала. Большинство тебе даже в подметки не годятся. Ты не просто умный или образованный, ты очень глубокий. Многие и десятой доли того, что ты понимаешь не понимают. Но ты не понимаешь, что не это сделает тебя счастливым. Твое понимание женщин не сделает тебя счастливым. Ты очень тонкий и чуткий в отличии от других. Но именно твоя тонкость – это твое слабое место. Хорошему человеку везде плохо. Тонкому человеку все больно. Я тут статью прочитала. Оказывается, что самые тонкие и чутки мужчины больше страдают от одиночества именно потому, что больше страдали и разочаровывались. И им трудно открыться навстречу новым отношениям. Они не делают первый шаг. Они не торопятся, осторожничают, а женщины ждут противоположного. Я не совсем понимаю, как можно продолжать осторожничать, когда женщина сама открывается навстречу и это сводит меня с ума. Неужели ты испытал так много боли, что уже вообще не способен открыться? Тогда мне безумно жаль. Я не знаю, чем могу помочь в такой ситуации, но если хоть чем-то могу, тебе стоит только сказать.»