– Не называй его дельтапланом, – тоном знатока шепнула Тома. – Утопят в презрении.
– Кого?
– Тебя.
Подвернувшийся кустик переломился от пинка, нога при этом ударилась о булыжник, я скривился:
– Не называть кого?
Дуться на Тому невозможно. Увлекающийся характер не позволял ей обращать внимание на мелочи типа чужих обид.
– Дельтаплан, – как ребенку объяснила она.
Еще новость. Во мне проснулась язвительность:
– А полет полетом – можно?
К сожалению, ехидство, иронию, сарказм и прочее ерничанье немедленно постигала участь обид. Броня Томиного энтузиазма отражала любые атаки извне.
В этот момент распределили пилотов-инструкторов.
– Я с вами? – Вмиг забыв о моем существовании, Тома воззрилась на парня лет двадцати пяти, обежавшего ее цепким взглядом.
Полненький рыжий бодрячок со шлемом под мышкой и выражением «давай пошалим» мне сразу не понравился.
– Таки да, мадамочка. Как ваше ничего?
– Ничего… – опешила Тома.
Будучи одного с ней роста, пилот умудрялся глядеть сверху. Улыбался не переставая. Встал почти вплотную. Со стороны смотрелись этакой десяткой, где ноль вообразил себя бесконечностью и клеит единичку.
– Тома, правильно?
Она испуганно-радостно кивнула. Щечки, красневшие по не всегда понятным мне поводам, предательски розовели.
– И сколько нам лет?
Томин возраст еще позволял интересоваться им вслух без потерь для репутации. Не женщина, но явно не ребенок. Одного со мной невеликого роста, кроме нужных мест стройная… да что там, скажем честно: худая. Зато в нужных… В общем, очаровательная молодая особа в личине подростка. Каким-то чудом совмещая томную грацию с мальчишеской неуемностью, еще она собрала в одном флаконе чувственный бантик губ, озера глаз без дна и края и звездопад в ночи – длиннющие темные волосы. Определение подростка больше подходило мне. Называя своими именами, даже мальчика, а не подростка. Тома рядом со мной выглядела как забугорный комп рядом с нынешним отечественным, пока неказистым, но у которого, как говорят, все впереди. Зато мой софт так проапгрейден, как ее харду не снилось. Без скромности. Не бейте художника, я так вижу.
Овальное Томино личико взвилось, подбородок вздернулся:
– Уже пятнадцать. Скоро шестнадцать!
Мужики, собиравшие в траве второй тандем, глумливо загоготали.
– Сколо двадцать, а пока тли…
– Ша! – бросил туда коротышка-пилот. – Хотите отнести стоматологам в два раза больше, чем мечтали заработать?