– Мм… – замялась Тома.
– Иди первой, – предложил я.
– После тебя, – не согласилась она. – Гляну, что там с Шуриком. С повязок опять капает.
Озерцо оказалось малюсеньким и мелким. Скорее, лужа метров пять в диаметре. Чтоб добраться до воды, пришлось спуститься по заросшему травой крутому склону на метр-полтора. Словно в воронку нехилого такого снаряда.
Прежде, чем раздеться, я осмотрелся. Где-то стоят охранники, но мне не видно их, им сверху – меня. Если тревожные ожидания Гордея оправдаются, и кто-то нападет, мне придется долго выбираться и разбираться там, что к чему.
Дно обжигало холодом из бьющего ключа. Кожа млела, с невыразимым восторгом освобождаясь от пота, грязи и крови, руки терли и скребли. Низ начал подмерзать. Я торопился, но не потому, что мерз, а чтобы очередь быстрей дошла до раненого. Жилетка со штанами согласно приказу остались в прибрежных кустах, ноги впрыгнули в шаровары, которые оказались необъятными – они удержались только при затягивании вшитой тесьмы на животе. Поверх халата я приладил на пояс отобранные у царевича ножны для отобранного еще ранее ножа – он отдал без возражений. А вот бойник ворчал, когда Тома снимала с его талии узкий кожаный футлярчик. Потом ворчал второй, чей нож забрал себе царевич взамен отданного мне.
Вставив подмерзшие ноги в обувку, я шмыгнул назад. Гордей что-то выспрашивал у Томы. Ее лицо сосредоточенно замерло, пальцы перебирали и потирали друг друга, ступня кружила по примятой траве. Радостный вскрик возвестил мое появление, и Тома умчалась к долгожданной воде.
Царевич указал на место рядом с собой.
– Сколько вам зим?
Он имел в виду обоих. Мне стало смешно.
– Лет?
– У вас так? – Гордей кивнул. – И как со здоровьем?
– Мне пятнадцать… – увидев, как взлетают брови царевича (дурак, он же Тому сейчас опрашивал), я быстро закончил: – почти. А Томе уже. Ничем не болеем. А что?
– Это прекрасно. Читать умеешь?
– Естественно.
– Прочти.
Передо мной возник кусочек кожи с начертанным витиеватой кириллицей «Алле хвала».
– Алле хвала.
– А сколько бойников в моем отряде?
Понятно, он имел в виду копейщиков.
– Восемь. – Я сразу поправился: – Без командира.
– А если б их было в три раза больше?
– Двадцать четыре.
Мгновенные ответы без раздумий вызвали почти детский восторг:
– А если половину убьют?
– Двенадцать.