Веселье было в самом разгаре, когда неприятный и знакомый уже Питеру голос произнёс у них за спиной:
– Господин Кафор.
Надо отдать должное эвакуатору – он хотя и дёрнулся, но тут же справился с собой: спокойно встал, потянулся, повернулся и оглядел младшего прокурора Терье, стоявшего в дверях, с ног до головы. Свободный же финансист не был столь выдержан (или не столь трезв), поэтому от неожиданности просто упал со ступеньки, где сидел, попытался встать, поскользнулся, с проклятиями ухватился за ветку стоявшей рядом яблони, оторвал ветку, ещё раз упал, издал нечто вроде рычания и наконец поднялся. Даже в полутьме он выглядел потешно – красное лицо, взъерошенный вид, листочки, веточки и прочий мусор, там и сям прилипший к его одежде.
– Ого-го-гоу, – сказал он весело.
В двери, загораживая свет, идущий из гостиной, стоял прокурор Терье и второй, тот, что рылся в столе Питера. Опять не запер входную дверь, с досадой подумал учёный.
– Я так понимаю, вы – Аслан аль-Джазия, лейтенант службы королевской эвакуации, – сказал Терье.
– Правильно понимаете, – сказал Аслан. – Это я.
– Вам и господину Кафору предписывается немедленно вернуть саркофаг в распоряжение королевской прокуратуры.
– А можж-но взглянуть? – не совсем твёрдым голосом произнёс Жак.
Младший прокурор Терье очень медленно повернул голову к нему, будто только сейчас заметил.
– Вы кто такой? – неторопливо произнёс он.
– Я! – объявил свободный финансист, – я внешний ку-ратор королевской службы снабжения. Ж-жак Делакруа, квашмуслгм. Т-р-гова-финсссс… Гильдия! Да! Хотелось бы взглянуть на, – здесь Жак нахмурился, мучительно вспоминая слово. – О! На пред-писание.
– Жак, – сказал эвакуатор предупреждающе. – Ты пьян.
И когда только успел. Не хватало ещё поссориться с прокуратурой; Жаку-то что, а им с Питером работать и жить… Терье секунду смотрел куда-то в лоб Жаку, еле заметно морща нос. Затем сказал вежливо и холодно:
– Это предписание вас не касается. Соответственно, я не имею права вам его показывать.
– А ему, – Жак лихо мотнул головой в сторону Питера, – вы имеете право его показывать?
– Жак, – повторил Аслан, уже с нажимом. Жак повернулся к нему, сделал страшные глаза и с силой прижал палец к губам. Раздался отчетливый шлепок – он промахнулся и попал себе по щеке; на секунду он стал похож на пригорюнившуюся вдовушку.