Валька уже ничего не слышал.
– Александра, разрешите познакомиться, Валентин…
Он утонул в её янтарных глазах.
– И что вы такая сердитая?.. Пошли купаться, хватит зубрить…
Семён сразу понял – заторчал Валька как-то по-особому, со смущением. «Ну да, смазливая, – отметил про себя, – только мелкая какая-то, как подросток…»
– Девушки, а давайте к нам на окрошку, приглашаем!
Лиза опустилась на корточки и стала шептать, уговаривать:
– Саш, ну что тебе стоит? Не съедят тебя, а мне знаешь, как надо… Думала, и не встречу его уже никогда… Они ребята не простые, при делах больших… Если что, я и на второго согласна… Не пойдёшь – обижусь!
– Лиз, бери сразу двоих, мне не надо! У меня экзамен завтра, вечно приключения ищешь!
– Саш, это ты у нас из обеспеченной семьи, а мне кормиться как-то надо и тряпок новых хочу…
– Ладно, уговорила… Учти, Лиза, на пару часов! – пробубнила Сашка, аккуратно укладывая книжки в большую холщовую сумку.
Генрих Давыдович ничуть не удивился, что ребята вернулись с озера с двумя симпатичными девочками, сам не промах был в молодости, да и не в молодости тоже особой сдержанностью к женскому полу не отличался. Сашенька особенно понравилась: хорошенькая, чувствуется, из семьи не простой, с манерами.
– Вот бы моему мерзавцу такую, слова бы не услышал!
Сидели долго, болтали, и Александра оказалась вовсе не гордячка, и разговор поддерживала и смеялась над шутками Генриха Давыдовича, и о себе охотно рассказывала.
Саша была полукровка: мать русская, отец обрусевший грузин, с маленького возраста рос в Ленинграде, закончил Высшее мореходное училище имени Макарова, плавал загранку, позже занялся бизнесом и прилично преуспел.
Сёмка с интересом разглядывал смуглое чудо, в ней чувствовалась какая-то уверенность, достоинство, и внешность необычная, видно, что не русская, а кто – непонятно.
– Она Моя! – прошептал Валька. – Слышишь, моя, и не пялься!
– Валя, да она и не в моём вкусе, зверёк экзотический. – Семён для убедительности скривил морду.
Валька влюбился, сильно, по-настоящему, не мог дождаться утра, спал плохо, грезил Сашенькой. Всю неделю по вечерам бегал на свиданки, непременно с букетом, с любовью выбирал ей подарки, хотелось бесконечно радовать. Всё было впервые: и то, что испытывал к ней, и как тосковал, не успев расстаться, и в койку не тянул, полюбил слишком. Никого не замечал вокруг.