Я быстро выяснил, на всякий случай, чей тот соседский ветхий домик. Оказалось – рассорившейся еще лет восемнадцать назад семьи ученого-селекционера. Ученый вовремя умер, а его супруга не желает пускать сюда семью его младшей сестры, хотя своих наследников не имеет, и сама не ездит. Документы запутаны ею так же, как ржавая сетка-рабица, окружающая спорные шесть соток. Так что оттуда ожидать проблем не следует.
Рубинчики и покойный ныне селекционер приобрели эти два своих участка хитро – вроде бы по шесть соток, а склоны холма дают каждому еще по две сотки. Использовать их невозможно по естественным причинам – на них удержаться может только скалолаз-перворазрядник. Но приятно сознавать, что ты надул глупую администрацию – они все думают, что у тебя шесть соток, а ты знаешь, что – восемь. Одно это греет душу. Потом я узнал, что это была целиком идея Розы Карловны, сообразительной супруги Израиля Леопольдовича Рубинчика.
Я съездил еще раз на дачу, нашел в зарослях старую, но крепкую еще дубовую дверь и длиннющий шест. На ней, с помощью шеста, я совершил довольно опасное плаванье по квакающему болоту и остановился там, где шест уже не доставал до дна. Эту часть подготовки я до поры до времени решил сохранить в тайне.
Потом я на всякий случай съездил в спортивный магазин в Пушкино и купил там две двадцатикилограммовые чугунные гири и надувную польскую лодку с двумя короткими веслами. С трудом доволок все это до болота и надежно спрятал в кустах. На шумном хозяйственном рынке под Пушкино купил несколько мотков крепкой веревки и трехметровую цепь.
Еще я взял у моей Женьки цифровой диктофон со встроенным мощным микрофоном. Пригодится… Во время моей службы таких чудес еще не было. А тут вон какие удобства! Даже просто в руках подержать приятно. Или в кармане…
Я все время заводил себя, подогревая ненависть к Ленчику. Было не очень трудно. Пожалуй, самое легкое во всей этой истории.
Для усиления ресурса ненависти, которая и так переливала через край, я постарался выяснить, что означает название банка, где этот мерзкий тип состоял в должности первого вице-президента и был крупный акционером.
Оказалось, что такой банк раньше уже имел честь гадить. В ноябре 1906 года в Германии был учреждены так называемые «фрайбанки», продававшие беднякам несортовое мясо, которое лишь теоретически было пригодно для употребления в пищу. Скажем, говядина с личинками какой-нибудь заразы попадает на прилавок после глубокой заморозки, а свинина, пораженная туберкулезной палочкой, нагревается до высоких температур в закрытых сосудах, чтобы как-то обезопасить или хотя бы усыпить эту стойкую палочку. Цены на такое мясо устанавливались «фрайбанками» в каждом отдельном случае свои. Малоимущие покупатели, не соображая чем им грозит такой провиант, были довольны. До поры до времени, естественно.