У Ксавьера свело желудок.
– Почему вы это сказали?
– Когда снова будете в фойе, взгляните на портрет за стойкой ресепшена. Это Эгги в молодости. Она была очень красива… и своевольна. У нее было много поклонников.
Поклонников? Дед не был просто поклонником – он любил Эгги. А Эгги подогревала его любовь и завоевала его сердце обманным способом, а потом отбросила в сторону, словно любовь… ничто.
В полном одиночестве и отчаянии Лоренцо уступил давлению семьи и женился на самой что ни на есть холодной и равнодушной женщине, которую Ксавьер мог представить, – на его бабке.
Лоренцо совершил самую большую ошибку в жизни, а Эгги прожила жизнь с полученным нечестным способом состоянием. Где справедливость?
Гладкий лоб Уинни перерезали морщинки.
– И ваш дед все эти годы таил злобу? Из-за того, что она переиграла его в карты?
Уинни сложила руки на столе и так на него смотрела, что было ясно – она ему не верит.
– А может, он страдал оттого, что не покорил ее?
– Дед переживал потому, что ваша бабушка обманула его, играя с ним в карты. – Ксавьер вскочил с кресла и стал ходить по комнате. – Мотель все эти годы должен был находиться в «Рамос корпорейшн». – Он чуть не ткнул в Уинни пальцем. – Она манипулировала им, влюбила в себя, а затем… обманула!
Он продолжал мерить шагами комнату, а Уинни молчала. Тогда он повернулся к ней со словами:
– Вы ничего не хотите сказать?
Она повела плечом. Растерянной она не выглядела.
– Ваш дедушка рассказал вам все это?
– Да, умирая.
Уинни наморщила лоб:
– Ксавьер, когда умер ваш дед?
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул:
– Почти пять недель назад.
На секунду взгляд у нее смягчился.
– Сочувствую вашей потере.
– Спасибо.
Повисло молчание. Наконец Уинни произнесла:
– Значит… он попросил вас…
– Перед смертью он взял с меня обещание купить мотель.
У него есть монетка в одно пенни и карта, дама червей, которые отдал ему Лоренцо. Ксавьер поклялся вложить это в руку Эгги. Очевидно, Эгги поймет, что означают эти вещицы. У Ксавьера не было желания встречаться с женщиной, принесшей деду столько горя. Но он обещал.
«Уинни в этом не виновата».
Он снова сел и подавил вздох.
– Мне очень жаль, что именно я тот, кто открыл вам неприятную правду о вашей бабушке.
Ксавьер ожидал взрыва негодования, но она лишь отвела взгляд и уставилась на свои руки, сложенные на коленях.