Я что, связана? Где я? Что со мной?
– О-о-о-о, – воздух с трудом вырвался из глотки. – О-а-а-а-а!
– Очнулась? – перед ней замаячило небритое лицо давешнего вертолетчика. – Потерпи, немного осталось. Как приземлимся, я тебя развяжу.
Лицо исчезло, и Ольга поняла, что находится внутри вертолета, который нещадно мотают воздушные потоки, вокруг неё тюки и мешки, коробки и ящики. Она лежит на вибрирующем полу, а от рядом стоящей огромной канистры несет соляркой.
Голова гудела, и этому способствовал гул винта и грохот плохо закрепленных вещей.
Женщина попыталась подняться. Без помощи рук сложно. Тогда она подтянула колени к животу, уперлась в один из ящиков и с трудом приподнялась. Со своего места она увидела спину вертолетчика, часть закрытого густыми облаками неба за бортом, а чуть справа…морду огромной собаки с печальным взглядом желто-карих глаз.
Мысли в голове ворочались с боку на бок, но никак не хотели складываться в образы. Она пока ничего не понимала, но животный ужас уже вылез из дальнего угла кабины вертолета и струйкой потек к связанной женщине. И с каждой секундой он все ближе подступал, захватывая сначала малюсенькую часть души, потом все большую и наконец заполнил все существом тягучей лавой, на дне которой исчезло сознание.
В следующий раз она очнулась, когда болтанка и гул винтов прекратились. Вертолет еще подрагивал от недавнего напряжения, но уже твердо стоял на земле.
Что-то больно ткнулось в ногу, потом опять и опять. Ольга открыла глаза. Переступая через неё, мужик выпихивал из нутра вертолета громоздкие вещи.
– Хватит отлеживаться. Давай я тебя развяжу.
Он потянул её как тюк, пригнул голову к коленям и чиркнул ножом по веревке, стянувшей кисти рук. Руки безвольно упали вдоль тела. Они не слушались и выглядели чужими: набухшими от перетяжки, темно-бордовыми, с посиневшими ногтями.
Ольга подтянула к себе колени и, опираясь на локти, сделала попытку встать. Но и ноги её не слушались.
– Чем ты меня…
– Электрошокером.
– Зачем?
– Потом.
Голос вертолетчика был неприятно грубым, хриплым от усталости. Он наконец выкинул наружу последний ящик, спрыгнул сам, не удосужившись помочь женщине. Она сидела на грязном полу вертолета, краем сознания отмечая, что колготки безнадежно испорчены, юбка не только в пятнах, но и разошлась по шву, одной туфли не было вообще, у второй был оторван каблук.