— Оставь у себя пока, — сказал я тихо и засунул его руку ему же
в карман. — Сколько там?
— Пятьсот рублей, — словно какой-то секрет сообщил
Говорунов.
— Отлично! — хлопнул его по плечу.
Так, двести с чем-то верну Цветковой. Останется триста. Еще доля
с Долгоруковой. Особенно меня интересует эликсир с монстра для
подмастерья. Остатки того, что там еще есть, пущу в дело. Свой план
я не собирался останавливать.
Мы зашли в казарму.
— Солнцев, за мной! — приказал сержант.
Последовал за Самсоном.
— Даже не знаю, что сказать! — выдохнул Твердохлебов и закурил
сигарету у себя в кабинете, когда дверь закрылась и мы остались
наедине.
— В этом мире одним уродом стало меньше, — ответил ему, смотря в
окно. Меня мало заботила смерть Семена.
— Верка немного просчитался, — выпустил кольцо дыма сержант. —
Первым добрался Трудный.
— Простите? — перебил я его.
— Трутень! — закашлялся Твердохлебов и огляделся по сторонам. —
Подполковник. Вершинин его лично встретил и привел в нужный момент
на тренировочный бой. Думал, когда Весемир увидит то, что ты
сделаешь, в чем Верка не сомневался, то тебе крышка.
— Но? — задал я вполне логичный вопрос.
— Старлей не рассчитал, что Весемир — мужик неглупый и магию
чует за версту, как и любые махинации с ней. Поэтому ты и жив. Если
бы убил Зубарева по своей воле, то уже лужей и грудой костей стал
бы.
— Ага, сейчас! — кашлянул уже я.
— Ты парень, конечно, складный, силен и все такое. Вот только
Трутень: архимаг с магией гравитации. Поверь, против него даже
войско… Видел, знаю.
Вот откуда такая силища? Неудивительно, что я даже пошевелиться
не смог. Гравитация? Крайне редкий вид магии и очень мощный,
особенно если развиты удаленные умения.
— Он заметил, что Вершинин устроил игру с глушилками, и поэтому
ты еще не кормишь монстров. Считай, что старший лейтенант сам себя
обыграл, — закончил мысль сержант.
— Дела… — растянул я.
— Это еще не все. Трутень — мой друг, который меня тогда спас от
казни. Вот только после этого мы с ним почти не общались. Я служил
под его руководством, еще когда он лейтенантом был, а я — сопляком.
Мужик строгий, жесткий, но справедливый, а еще он аристократ из
центральной зоны.
— Зачем все это говорите? — спросил я. Не понимаю к чему видет
Самсон.
— Вот я не знаю, к добру ли то, что он приехал, или… — дернул
щекой Твердохлебов.